ГЛАВА 6

Когда я, прихрамывая, вошла в тускло освещённую квартиру, уже близился рассвет. Я остановилась, дверь лифта закрылась за мной, и, не в силах пошевелиться, я огляделась.

Всё, что я видела, напоминало мне о Зейне. Не Падший Зейн, а мой Зейн.

Открытые металлические балки потолка и голые стены придавали квартире очень индустриальную атмосферу. Большую часть гостиной занимал большой серый секционный диван, достаточно широкий, чтобы два Стража могли лежать бок о бок. Простые хромированные торцевые столики и журнальный столик были лишены каких-либо личных штрихов. В углу помещения, которое, как я предположила, обычно использовалось для столовой, над свёрнутыми тренировочными ковриками висела боксёрская груша. Посмотрев вниз, я увидела пару кроссовок Зейна у двери, расставленных там для подготовки к пробежке. Никто не прикасался к ним в течение нескольких дней после его смерти. Ни Рот, ни Лейла. Ни один из Стражей, которые входили и выходили из квартиры. Моё сердце сжалось, когда я подняла взгляд.

Ну, почти всё напоминало мне о Зейне. Телевизор, оставленный включенным в пустой комнате, не был тем, что сделал бы Зейн. Это была любезность либо Каймана, демонического брокера, либо Арахиса, призрачного соседа по комнате. Свёрнутые пакеты чипсов, пустые банки из-под содовой на кухонном островке и тарелки в раковине определённо не принадлежали Зейну. Беспорядок был результатом любого количества людей, которые были здесь, но пакет «Орео», разорванный посередине, определённо принадлежал мне.

Если бы Зейн был здесь, чтобы увидеть это, он бы… он, вероятно, вздохнул, а затем приступил к уборке, как будто это место нуждалось в обеззараживании. Это вызвало улыбку на моих губах.

И ещё один укол в грудь.

Сняв кроссовки, я оттащила себя от двери, подошла к дивану и нашла пульт. Я выключила телевизор и, не в силах справиться с тишиной, снова включила его через пять секунд.

Затем я направилась в узкий короткий коридор, который вёл к двум спальням. Та, что слева, была пустой. Зейн сказал, что это его комната на тот случай, если он меня разозлит. Там была только одна кровать, и он поставил её в моей комнате, но моя комната на самом деле была нашей комнатой. Я уставилась на дверь, оставленную приоткрытой. Я стояла там, казалось, целую вечность, прежде чем толкнула дверь.

Я не осмеливалась поднять глаза. Я не могла этого сделать, не могла смотреть прямо на звёзды, которые Зейн разместил на потолке. Я едва могла справиться с их слабым, мягким сиянием. Опустив взгляд, я пошарила по стене, пока не нашла выключатель, затем прошла мимо неубранной кровати и порылась в одежде, высыпавшейся из моего чемодана, пока не нашла чистую пижаму.

Войдя в ванную, я включила свет и закрыла за собой дверь. В зеркале я увидела себя впервые с тех пор, как покинула квартиру.

Пижамные штаны выскользнули из моих пальцев и тихо упали на пол. Я оставила их лежать, и пошла вперёд. Моё отражение потрясло меня.

Мои тёмные волосы высохли в беспорядке, но в этом не было ничего нового. Не было и синеватых заживающих синяков на моих щеках, под глазами. Это были новые синяки, которые были более багровыми вдоль подбородка. Новые, которые присоединились к заживающим вокруг моего горла.

Я закрыла глаза и сжала челюсти, борясь с зарождающимся криком. Мне хотелось кричать до боли в горле и звона в ушах. Мне хотелось кричать до тех пор, пока я больше ничего не почувствую, потому что это было неправильно. Это было несправедливо. Не для меня. Не для Зейна. Если ещё не слишком поздно, если я смогу вернуть его и если он вспомнит об этом, он это сделает…