По идее она должна была метить в меня. Но, может быть, понадеялась, что избавившись от него, сумеет договориться со мной?
Я не знаю!
Скорее всего, от страха и шока, вызванного сильным ударом о стену, она просто не вполне понимала, что делает.
Она разрядила в широкую спину Гумбатова весь магазин, все четыре патрона, пульки которых, как я увидел потом, оставляли такие маленькие входные отверстия, что их было сложно отыскать в складках одежды.
Гумбатов повалился вперед, придавив меня к полу. Пока я выбирался из-под его туши, Карина вскочила и бросила разряженный пистолет. Вид у нее было такой, какой бывает у… У затравленной лисы – недаром такое прозвище дали ей наблюдатели. Она рванула к выходу из казармы, бросила взгляд на меня и побежала обратно, по уходящему вниз коридору.
Я отпихнул наконец мертвого Сашу. Встал. Странно, что такой здоровяк так быстро умер. Туда ему и дорога!
Я посмотрел вслед Карине. Сбросив туфли на высоких каблуках, она прибавила скорость и уже достигла двери в конце коридора. Не оглядываясь, шмыгнула за нее. Вряд ли она куда-нибудь денется. В первую очередь следовало заняться Стёпой.
Он лежал между койками «кубрика», на спине, и был весь залит кровью. Страшный удар киркой пришелся под ребра. Спроси меня кто-нибудь раньше, и я бы сказал, что человек, получивший такое ранение, не проживет и нескольких минут. Но Степа жил и, более того, оставался в сознании. Не представляю, какими усилиями он мог удерживаться от криков и стонов.
Присев рядом, я положил руку ему на плечу. Другой рукой достал «трубку» и набрал номер одного чиновника из Комздрава, который был слишком замазан в наших делах, чтобы ослушаться моих указаний:
– Спишь? Просыпайся! Нужна «скорая помощь»…
Как только я убрал телефон, Степа спросил:
– Что с моим глазом?
Я промокнул кровь, присмотрелся:
– Целый твой глаз.
– Глупо как получилось… Знаешь, что он сказал? Он сказал, что они все – волки, санитары нашего леса. Поэтому и главного у них зовут Лесником. Мы должны бояться волков, а волки подчиняются Леснику… Извини меня, хорошо? Я подвел тебя… Как… Как дурак!
– Перестань! Главное, дотерпи до больницы.
– А потом?
– А потом – доктора не разрешат сдохнуть. Я договорился, тебя примут, как надо.
Степа благодарно улыбнулся. Не знаю, но, по-моему, с такой улыбкой люди готовятся умереть.
Я торопливо сказал: