Не дослушав эту бессвязную болтовню, Тутахашвили коротко осведомился:

– Где видеокамера?

Ответить Разин не успел. Приблизившийся жандарм грубо обыскал его, достал из куртки цифровую камеру и протянул Тутахашвили. Пока тот смотрел ролик, Филин успел успокоиться. Если Черный Полковник знал, что существует эта видеозапись, значит, он действовал по указанию самого Михаила Шахашвили. А раз так, то беспокоиться не о чем. Это просто психологическая обработка, не более того. Сейчас грузин рассмеется, скажет, что Разина слегка разыграли, и принесет свои извинения. Затем гостя доставят к президенту, и недоразумение будет предано забвению.

Досмотревший видеофильм Тутахашвили уставился на Филина и поманил его к себе:

– Встань и подойди сюда. Ближе… ближе… Положи руку на стол. Не так. Ладонь вниз. Пальцы растопырь.

– З-зачем? – спросил обмерший Разин.

– Я объясню, – пообещал Тутахашвили. – Сейчас я стану задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Всякий раз, когда ты будешь говорить неправду, я буду бить тебя по пальцу. – Он замахнулся и врезал молотком рядом с пятерней вздрогнувшего Филина. – Если пальцев на одной руке окажется мало, ты положишь передо мной вторую. После этого ты даже мочиться не сможешь самостоятельно. Я не просто переломаю тебе кости, я превращу их в крошево.

– А вдруг вы ошибетесь? – воскликнул готовый разрыдаться Разин. – Вдруг я скажу правду, а вы решите, что я вру?

– А ты говори так, чтобы у меня не было сомнений, – предложил Тутахашвили, оглаживая усы. – Говори убедительно. Думаю, у тебя получится. Ты не любишь, когда тебе причиняют боль, верно?

Он угадал. Разин заговорил, тщательно взвешивая каждое слово. Он отделался относительно легко. Молоток соприкоснулся с его пальцами лишь дважды. Первым пострадал мизинец – им Филин поплатился за нежелание рассказывать подробности ликвидации «съемочной группы». Следующим на очереди был безымянный палец. Поливая его слезами, подвывающий Разин признался, что он и Луконин намеревались продать ролик не за десять, а за двадцать миллионов.

Выслушав его, Тутахашвили связался с президентом и вкратце пересказал ему, что удалось выяснить у арестованного.

– Хитрые шакалы, – заключил он по-грузински. – Такие деньги хотят за фальшивку выручить.

Услышав русское слово «фальшивка», Разин поднял слезящиеся глаза на своего мучителя и часто закивал, уподобившись механическому божку, приводящемуся в действие простым потряхиванием. Искалеченную руку он прижимал к груди, не обращая внимания на то, что кровь, сочащаяся из-под треснувших ногтей, пачкает куртку.

– Не имеет значения, фальшивка это или подлинник, – послышался в трубке голос. – Насколько я понял, фильм снимался там же, где упал польский самолет?

Тутахашвили зыркнул на Филина:

– Эй, где велись съемки?

– Возле аэродрома «Северный», – торопливо ответил Разин, радуясь, что ему не приходится держать растопыренную ладонь на столе. – Всего в двухстах метрах от места крушения. Вид тот же. Если вы обратили внимание, то в объектив попали забор и здание автоцентра. Это верные ориентиры. Их ни с чем не спутаешь. Кроме того, в кадр захвачен садящийся самолет. Издалека, мельком и в тумане, чтобы нельзя было определить модель. Сойдет за польский «Ту-154».

Когда Тутахашвили перевел сказанное президенту, тот задал еще один вопрос:

– Когда был сделан ролик?

– Когда был сделан ролик? – спросил Тутахашвили.