Ворген на троне нарушит их восприятие мира, за которое они цепляются из последних сил, возводя вокруг себя стены этики, морали и правил. Этика и мораль въелись в этих людей, говорил Годфри, когда был еще жив. Кроули мог клеймить его трусом и предателем, но Годфри был прав. Лиам рассказывал ему о Паучьем городке, жители которого как ни в чем не бывало жили бок о бок с гигантскими пауками, вырвавшимися из-под земли после землетрясений. Люди попросту не замечали бродящих по улицам пауков. Гилнеас слишком долго прожил в отчуждении, сказал Кроули, когда услышал историю о пауках, некоторые люди просто не способны изменить привычный уклад жизни.

— Ты видел нежить, — продолжил Кроули. — Те тоже носят котелки на голых черепах, человеческую одежду поверх скелета и обувь! Вот скажи мне, обувь-то им зачем?

Возможно, во время атаки на торговый квартал Кроули, наконец, узнает у одного из Отрекшихся перед самой смертью, зачем им обувь. С него станется. Меньше всего Седогрива волновали подобные вопросы, непонятно только, почему они лезли в голову именно сейчас. Расставленные по периметру города катапульты метали в воргенов огромные валуны, но даже это не помешало отряду Седогрива проникнуть в кварталы города.

Коренные жители знали преимущества Столицы гораздо лучше Отрекшихся. За стенами города не было оружия опасней катапульты, но на узких улицах неповоротливые снаряды были бесполезны. Двухметровые поганища застревали в узких подворотнях, как пробки в бутылке. Неуправляемые монстры злились, хаотично колошматили беспалыми руками вокруг себя, обрушивая кирпичи на головы нежити.

Когда Седогрив добрался до Лиама, гилнеасцы как раз закидывали одно из поганищ динамитом. Только увидев сына невредимым, Седогрив смог полностью сосредоточиться на ведении боя.

Воргены под началом короля Седогрива почти без потерь добрались до условленного места встречи. Тогда как Лиам во время штурма Столицы потерял больше половины отряда. Седогрив чувствовал, что сын во все глаза глядел на огромного воргена, каким теперь был его отец. Седогрив не знал усталости. Воргены окружили выживших людей, не подпуская к ним ни единого Отрекшегося. Солдатам оставалось отстреливать мертвецов издалека. Седогрив предполагал, что подобная опека вряд ли обрадует Лиама, но иного выхода не видел.

Волны в заливе Гилнеаса у соборной площади, граничащей с набережной и небольшой пристанью, одинаково безмятежно плескались, когда городом правили люди и когда на их смену пришли Отрекшиеся. Солнце клонилось к золотистым водам. А Лиам с болезненной точностью видел, как победа ускользает из их рук.

Отрекшиеся теснили воргенов Кроули, не давая им прорваться к кварталу Собора из военного квартала. Седогрив и группа Лиама завязли в сражении по другую сторону от набережной. Собор возвышался впереди них.

На пристани мерно качался на волнах фрегат с фиолетовыми парусами. Команда корабля спешно готовилась к отбытию под пристальным взглядом Темной Госпожи. Гилнеасцы не могли даже представить подобного исхода битвы. За все эти годы они успели свыкнуться с мыслью, что Гилнеасу не бывать морской державой. Подводные рифы в заливе были губительны для любого судна, рискнувшего их преодолеть. Задумав изолировать полуостров, Седогриву достаточно было возвести Стену полуостров вдоль суши, не заботясь о морской границе. Но разрушительные землетрясения и поднятые ими шторма не оставили и следа опасных рифов в заливе у соборной площади. И зажатая с двух сторон армиями воргенов Сильвана собиралась этим воспользоваться, чтобы сбежать.

Принц впервые увидел Сильвану Ветрокрылую на ступенях перед Собором Света. Нежить сновала вокруг нее, сама королева оставалась неподвижной. Лиам не ожидал, что бледность смерти может иметь такое очарование. Валь"киры парили в воздухе за спиной королевы, будто привязанные.

— Лиам! Не высовывайся! — крикнул Седогрив. В их сторону полетели стрелы. Лучники Отрекшихся держали оборону по периметру соборной площади.

Лиама злила чрезмерная опека отца. Конечно, воргены выносливее, но и они сами не лыком шиты.

— Это же… Годфри! — выдохнул принц. — Отец, Годфри служит Сильване.

— Проклятый перебежчик, — прорычал король. — Лиам! Я обойдусь без твоих сводок!

Принц отошел от баррикад. Из-за крыш домов возвышался шпиль Собора, на ступенях которого стояла королева мертвых, как магнит притягивающая взгляды. Почему Сильвана вышла из дающих укрытие стен Собора на всеобщее обозрение? Будто… будто приманка?

Лиам вернулся к баррикаде. Мертвая королева не двигалась с места. Годфри, если это действительно был он, исчез из виду. Площадь перед собором была полна нежити, они бегали к трюму корабля и возвращались обратно.

Обстреливающие военный квартал лучники активизировались. Воргены из отряда Кроули одним прыжком перелетели через баррикады, но лучники предрешили их участь на подступах к площади. Сильвана надела капюшон и стала спускаться вниз по ступеням.

— Она уходит! — закричал Лиам.

Лиама заворожило, с какой грацией она двигалась. Медленно, плавно, словно и не шла вокруг нее война, словно они были настырными поклонниками, от которых ее защищала стража. Валь"киры исчезли в трюме фрегата. Сильване оставалось сделать несколько шагов до трапа, когда нечто серебристое, гладкое поднялось из морских глубин залива. Длинное дуло пришло в движение. Взрыв разнес правый борт корабля в щепки, фрегат наклонился и лег правым бортом на воду. Фиолетовый парус вздулся огромным пузырем на поверхности моря.

Подводная лодка поднялась почти целиком на поверхность. Лиам и не знал, что такие существуют.