Челюсть у девушки едва не упала тут же возле порога, потому что мама, то есть Лилиана Львовна, мило беседовала с Александровым, тем самым одиноким дяденькой из ресторана.

— Здравствуйте, Алексей Витальевич, — Ёла вдохнула побольше воздуха и вытянулась, — Лилиана Львовна, — она на секунду перевела взгляд на маму, а потом вновь на «дяденьку».

И что в нём такого страшного? Удивительно, конечно, видеть его снова так скоро. И что? А то, что чутьё подсказывало Ёле, неспроста это всё, ох, неспроста!

За то недолгое время, которое Хмелевская затратила на путь от двери до «беседующих», она постаралась более внимательно, чем при первой встрече, оценить внешность Алексея Витальевича.

Одежда и аксессуары дорогие, однако, весьма заметно, что мужчина этим не кичится. Светло-русые волосы небрежно уложены, точнее, никакой форменной прически.

Глаза серые, взгляд пронзительный из-под нависших надбровных дуг. От переносицы светлые брови яро взлетают вверх, образуя острые углы. Только когда лицо естественно, вершины бровей чуть опускаются.

Нос прямой, губы плотно сжаты в тонкую нить. Ярко выражены морщины между бровями, носогубные складки, а под глазами темные тени, лицо чуть-чуть опухшее, скорее всего, из-за хронического недосыпа.

Девушка отметила, что при её появлении мамин собеседник оживился и даже улыбнулся.

— Запомнила меня, значит. Приятно.

Ёла посмотрела на мать, та мило улыбалась, потупив взор, тем не менее это не значило, что она не следит за их разговором.

В кабинете директора был т-образный стол. Во главе сидела Лилиана Львовна, по левую руку от неё на ближайшем стуле для посетителей немного сгорбившись занял место Александров, Ёла решила сесть напротив него, по правую руку от директора.

— Не подскажете, отчего же Вера из кабинета едва не по стеночке вышла? — обратилась она к Алексею Витальевичу, устраиваясь на месте.

Мужчина усмехнулся.

— Народ молвит. Народ знает лучше нас.

Хмелевская вопросительно поглядела на мать.

— Познакомься, дочка, это Алексей Витальевич — инвестор нашей новой кампании. Вот изучи, пожалуйста, — Лилиана Львовна подала тонкую папку с договором.

Ёла жадным взглядом припала к листам. Никто из присутствующих не нарушал тишину, не мешал девушке ознакамливаться с документом.

Увидев сумму инвестиций, Хмелевская не удержалась и громко присвистнула. Столкнувшись с осуждающим взглядом матери, она поспешила оправдаться.

— За счёт этих средств мы вполне можем перекроить нынешний план и подготовить три коллекции с хвостиком, вместо одной для богатых! Это просто великолепно — выйти нам на зарубежный рынок. Мой мозг уже судорожно мечется между Нью-Йорком и Пекином.

— Ёла, план утвержден и запущен в действие.