Девушка пристально посмотрела на Матвея и пришла к выводу, что он не врёт.

— Я сейчас Майе Сергеевне позвоню! — не теряла надежды припугнуть собеседника Ёла, хотя сама уже говорила не в полный голос, а грозно шептала в трубку.

— Отчего же не Свете?

Хмелевская опустила глаза. Вот что нравилось Матвею в ней, она никогда не будет тревожить человека, если точно знает, что это будет неуместным.

— Пойду портить твои вещи, — от безысходности пригрозила пленница.

— Давай! Только что на это Майя Сергеевна скажет? — взгляды Елагина и Хмелевской пересеклись. — Ай-яй-яй! Хорошая девочка Ёла не такая уж хорошая девочка, — последнюю фразу Елагин произнес коверкая язык.

В трубке раздался одинокий вздох.

— Чего ты хочешь? — задавая вопрос, Хмелевская усердно рассматривала парапет балкона.

— Я хочу, чтобы ты переночевала в нашей квартире.

— Зачем? — с нескрываемым подозрением пленница вновь перевела взгляд на собеседника, стоящего внизу, под окнами. Как же хорошо, что она на приличном расстоянии от Елагина!

— Это моё желание.

— А ты?

— Я тебя не потревожу, обещаю, — его слова звучали твердо.

Ёла задумалась.

— Меня могут родители потерять.

— Тебе сколько лет?

— Двадцать.

— Большая девочка, значит, не потеряют. Иди, ложись спать!

— Матвей, зачем тебе это? — Хмелевская задумчиво потерла лоб.

— Завтра скажу.