– Они не пользовались этой иголкой? У Артура СПИД, мам…

– Я знаю доченька, он мне сказал. Нет, эту капельницу мне поставил доктор скорой помощи, они приезжали, когда ты была на занятиях.

Ольга отключила капельницу, потому что она уже заканчивалась. Ангелина села на диване и указала на стену.

– Вон, опять побежали!

– Кто мам? – спросила Ольга и удивленно посмотрела на голую стену, а потом на мать.

–Пауки. Они и вчера прибегали. Залезли ко мне в кровать. Я их выгоняла, выгоняла, а они облепили меня всю, мои руки, мои ноги, а спины у пауков такие мохнатые, а потом они начали прыгать у меня по голове, знаешь, как по подушке начали прыгать.

– Знаю мам, – согласилась с ней Ольга. Она присела рядом с ней на диван. Булановой-младшей не нужно было быть великим психиатром, чтобы понять, что ее родная мать сошла с сума.

Ведь никаких мохнатых пауков не было, и быть не могло. Да, в их квартире редко, но появлялись прусаки, но Ольга прикладывала не слишком много усилий, чтобы от них избавиться. Специальных средств, для избавления домашних тараканов их у нее не имелось и максимум, что она могла сделать – прихлопнуть прусака тапком и тем самым размазать его по стенке.

Ольга понимала, что мать нужно отдать в психиатрическую больницу. Все же Ангелине удалось допиться до «белой горячки» и окончательно потерять разум. Мать Ольги нуждалась в срочном лечении и обследовании. В основном «белочка» приходит в состоянии алкогольного опьянения или так называемого «бодуна», а Ангелина была совершенно трезва и после последнего запоя прошла уже неделя. Поэтому Ольга с болью в сердце и слезами на глазах набрала номер скорой и сообщила адрес. Ей было больно осознавать, что жизнь ее родных и близких – хрупкая и тонкая нить, которая может оборваться в любую секунду.

В дверь квартиры Булановых настойчиво постучали. Ольга сразу подумала на скорую помощь, но когда открыла входную дверь, увидела перед собой мужчину среднего возраста, одетого в полицейскую форму. Он был не один. С ним было еще двое мужчин, значительно моложе его, тоже в милицейской форме. Высокий мужчина показал Ольге свое удостоверение, а потом произнес:

– Я следователь Волков Анатолий Прокофьевич, ваш брат дома?

– Нет его, – соврала Ольга. Она знала, что брат что-то натворил.

– У меня имеется ордер на обыск вашей квартиры. Разрешите нам пройти.

Когда Ольга разговорила с Волковым, по лестнице поднималась бригада скорой помощи.

– О! А вот и понятые, – сказал Волков и слегка оттолкнул девушку, чтобы пройти в квартиру.

Ольга не сопротивлялась и всех впустила в свое жилище.

– Вот это да! – воскликнул Волков, когда увидел картину, представившуюся перед ним. Во-первых, в квартире были горы грязного тряпья, которое уже завонялось и создавало свой аромат. Во-вторых, по всей квартире были разбросаны пустые пачки из-под дешевых сигарет, а рядом с ним окурки. Пустые бутылки из-под пива, вина и другого алкоголя. А на люстре висел использованный презерватив, причем висел он там достаточно давно, так как уже успел покрыться большим слоем пыли. В целом квартира напоминала Волкову свалку. Было сыро, убого и очень грязно. Следователь огляделся по сторонам и не нашел ни единого закутка, чтобы где-то был порядок.

Брат Ольги был без сознания, двое пришедших со следователем пытались привести его в чувства, но удавалось им это с трудом. Девиц, удалось быстро «упаковать» и отправить в уазик, который дожидался следственную бригаду на улице. Мать Ольги, совсем не обращая никакого внимания на пришедших в квартиру людей, считала пауков на стене, которых там не было.

– Слышишь, Прокофьевич! А как тут обыск производить? Это же кабздец, а не квартира!

– Как-нибудь, – оглядевшись вокруг, сказал он.