Сегодня утром он проснулся с повязкой на руке, с тяжелой головой и с жгучим желанием поговорить с пациентом, лежащим в одной из соседних палат. Никакие медицинские предписания его не остановят.

Он беспрепятственно прошел по коридору и, найдя нужную дверь, толкнул ее и вошел. В палате было тихо, только скрипнуло одно из колес каталки Эззи. Услышав звук, лежавший в палате пациент повернул голову. Вид у него был неважный, но Эззи показалось, что пациент не спал и ничуть не удивлен его появлением.

— Шериф Хардж!

— Привет, Джонни!

Джек Сойер грустно улыбнулся:

— Меня так уже давно не называли.

— Когда же ты перестал быть Джоном-младшим?

Он посмотрел в потолок, повернув к Эззи профиль.

Сходство было таким разительным, что Эззи удивился, как же раньше его не заметил. Хотя, конечно, он его и не искал.

Несколько секунд Сойер смотрел в потолок.

— Я перестал быть Джонни после той ночи, — наконец повернувшись к Эззи, сказал он и, немного помолчав, добавил:

— Та ночь изменила не только мое имя. Она изменила и многое другое.

Оба молча посмотрели друг на друга.

Войдя в палату с чашкой кофе, Анна Корбетт нарушила их молчание. В отличие от Джека Сойера она, кажется, не ожидала появления Эззи.

— Доброе утро, Анна.

Улыбнувшись ему, она поставила кофе на лежавший на кровати поднос и что-то написала в блокноте.

— Вам не за что меня благодарить, — прочитав ее слова, ответил Эззи. — Я просто рад, что вы с мальчиком остались целы и невредимы. Это очень важно. Как он себя чувствует?

— Он сейчас с Марджори Бейкер, — сказал ему Джек. — Она консультировалась с детским психологом, и Дэвиду, наверно, потребуется некоторая помощь.

— Скоро с ним будет все в порядке. Дети быстро восстанавливают силы.

Анна записала в блокнот еще одно сообщение: