Куда я иду, на выпускной?

— Монти, узнай, сможешь ли ты достать мне машину белого цвета… И поскорее, — я вздохнула. Мне не хотелось, чтобы меня везли. Я хотела сесть за руль. Мне нужно было сесть за руль. Это было одно из моих четырех увлечений. Плавание, стрельба, секс и скорость были единственными четырьмя вещами, которые могли помочь мне очистить разум.

— Да, мэм, — сказал он, доставая телефон и уже разговаривая с кем-то. Если Федель был моей правой рукой, то Монте был моей левой. Его никогда не заставали врасплох. Ему не нужно было, чтобы его узнавали или даже видели, и он говорил только тогда, когда это было необходимо. В отличие от нас с Феделем, он был единственным наполовину итальянцем. Его светлые волосы делали его похожим на Донателлу Версаче из Walmart³.

Федель встал рядом со мной и протянул мне мой телефон. Был только один человек, у которого был этот номер.

— Ciao, padre⁴, звонишь, чтобы убедиться, что я села в самолет? — спросила я, пока Монте и Федель договаривались о новой машине.

Он засмеялся, прежде чем закашляться.

— Il mia bambina dolce⁵. Я бы никогда не усомнился в тебе. В конце концов, именно ты продлила соглашение.

В контракте говорилось, что я охотно выйду замуж за Лиама Алека Каллахана и объединю наши семьи. Орландо и Седрик подписали контракт пятнадцать лет назад, когда впервые создали его. Затем его нужно было подписать нам с Лиамом в день нашего восемнадцатилетия и потом в течение первого года брака.

— Да, а он? — спросила я, как раз в тот момент, когда передо мной остановился белый «Астон Мартин». Ухмыльнувшись, я повернулся к Монте и Феделю и кивнула: так намного лучше.

— Нет, пока нет. Но он, его отец и братья прибудут в любой момент, чтобы сделать это. — Отец практически кашлял легкими, но я к этому привыкла.

Взяв ключи у Монти, я скользнула внутрь и показала ему, чтобы он тоже садился. Парень все сделал хорошо. Он мог ехать рядом со мной.

— Так что я предполагаю, что это означает, что он еще не заметил изменений, — это должно было быть интересно.

— Ты имеешь в виду, где ты требуешь, чтобы тебя держали в курсе и согласовывали все будущие решения, касающиеся бизнеса? — Орландо рассмеялся. — Будет весьма интересно посмотреть на его реакцию. Это не обычная позиция, в которую играют жены.

Я фыркнула, нажимая ногой на газ, ряд черных седанов последовал за мной, когда я выезжала из аэропорта.

— Это не подлежит обсуждению. Если он хочет получить долю в моей империи, то я должна быть уверена, что он не разрушит ее. Его брат взломал наши записи сегодня утром. Они знают, сколько мы стоим. Он собирается подписать контракт и смириться с тем, что я ненормальная. Я не ожидаю, что все будет нормально, — сказала я, летя по проселочным дорогам, которые должны были привести к нашему дому в Чикаго, несмотря на то, что мы никогда не проводили время здесь. Теперь я застряла в этом городе.

— Ты позволил им взломать наши записи, — я улыбнулась.

Монте посмотрел на меня, качая головой, но тоже усмехнулся. Он знал, о чем я говорю, даже если не мог слышать весь разговор.

Деклан был хорош, даже великолепен. Он был одним из трех человек, которые могли взломать мои брандмауэры первого уровня, второй был мертв, а третьим была я. Если бы Каллахан не согласился, что сделало бы его идиотом, тогда я бы похоронила Деклана рядом с номером два. Я ненавидела хакеров, которые были против меня.

— Моя дорогая, если бы ты не была моей дочерью, я бы боялся тебя, — я слышала улыбку в его голосе по телефону.

— Это потому, что я твоя дочь, ты должен меня бояться, — в свое время Орландо мог заставить взрослых мужчин плакать и умолять о пуле. Если Орландо добирался до них, боль была гарантирована.