— Саэлин — это эльфы? — высказал я свою догадку.

— Ах да... — спохватился эльф. — Прости, я уже так к этому привык, что забываю про то, что ты нуб. Саэлин — это местное самоназвание эльфов, переводится примерно как светлый господин. Ещё есть драэлин — тёмные эльфы. Дварфов называют ронкаэ, а людей — касмере.

Я кивнул. Мои догадки получали подтверждение, и многое теперь вставало на свои места Однако Ванорз почему-то помрачнел и замолчал, глядя на пламя костра и пережёвывая свой кусок вяленого мяса. Я чувствовал, что мне не следовало приставать к нему с вопросами, поэтому тоже молча жевал, размышляя, что же мне делать дальше. Темнота вокруг нас становилась всё гуще.

— Думаю, пришла пора объяснить тебе, куда ты попал, — внезапно заговорил эльф. Было видно, что делать этого ему совсем не хотелось. — По лору, после той войны богов эльфы стали доминантной расой. Империя, контролирующая только Суплейн, с тех пор стала контролировать всю планету. С драэлин вышла какая-то тёмная история, — Ванорз мрачно усмехнулся над каламбуром, — но их осталось совсем мало, и они были прощены... так что у них практически такой же статус. А вот остальные расы были признаны нечестивыми и обращены в рабство. Непонятно, участвовали ли ронкаэ в войне на стороне людей, я слышал, их пантеон оставался в стороне, но они задолго до этого враждовали с саэлин, а потому их тоже обвинили во всех грехах. Однако их боги были живы, и по крайней мере один — Отец Гор, оставался достаточно силён. Так что был заключён своеобразный пакт — эльфы не лезут в подгорный мир дварфов, но все те дварфы, которые будут пойманы на поверхности, становятся собственностью эльфов. Людей признали самыми нечестивыми, по своей природе неспособными к порядку, поэтому любой человек должен быть касмере, то есть, по сути, рабом своего хозяина. Все остальные расы, такие как орки, гоблины и прочие, были вообще признаны нечистыми и подлежащими уничтожению, так что за тысячу лет их почти всех вырезали. Единицы были обращены в рабство, и это ещё считается величайшим милосердием. Думаю, ты уже слышал, что происходит с игроками других рас, если они попадают в руки церковников... Не знаю, подсказал кто тебе трюк с амулетом или ты сам догадался, но это может сработать в мелких поселениях, да и то, если держишься подальше от жрецов и храмов. В городе, боюсь, нужен опыт и немало удачи, чтобы не попасться. А ты в добавок ко всему ещё и достаточно наивен, что неудивительно для нуба. Например, я мог бы убить тебя сразу по выходу из данжа, чтобы отобрать все твои пожитки и не делиться найденным, и мне бы не выскочил статус ПК (убийцы игроков). Я мог бы взять тебя в плен и продать как раба, или сдать церкви за вознаграждение. Вариантов много, и все они очень печальные для тебя. Тебе повезло столкнуться с адекватным игроком, уставшим от несправедливостей этого мира. Однако это временно, рано или поздно ты всё равно попадёшься...

— Если ты мне не поможешь, — вставил я, когда Ванорз умолк. Я сомневался в том, что меня можно было так просто убить или схватить, однако во многом эльф был прав. Мои худшие подозрения насчёт этого мира оправдывались, и это вызывало какое-то леденящее чувство где-то под сердцем, которое я отказывался воспринимать как страх.

— Если я тебе не помогу... — задумчиво повторил Ванорз и опять уставился на пламя костра, взял ветку и, поворошив дрова, отправил в небо россыпь искр.

— Смотри: ты — саэлин, — заговорил я, видя, что эльф не собирается продолжать разговор. — Значит, наверняка у тебя есть действующий амулет. Ты можешь дать его мне, и тогда все подумают, будто я твой касмере. Вот только денег на телепорт может не хватить... Ну, тогда продадим что-нибудь, или восполним припасы и вернёмся в лес фармить...

— Ты считаешь, я об этом не думал? — всё так же мрачно усмехнулся Ванорз. — Не всё так просто. Эти амулеты особенные. Обычно в них заложено колдовство, которое активируется по воле хозяина, или если раб попытается снять амулет. В этих краях популярно дыхание леса — отравляющее заклинание, которое, помимо отравы, выпускает в кровь споры, которые, прорастая, убивают владельца и используют его тело в качестве удобрения. Можно не закладывать волшбы, и тогда только жрецы смогут использовать амулеты как проводники для своей магии, такие обычно носят выслужившиеся касмере, но даже так эти амулеты воздействуют на психику. Мне довелось однажды испробовать на себе действие амулета, и это ужасное ощущение: тебе хочется, — он особо выделил это слово, — выполнить приказ хозяина. Только потом начинаешь понимать, что это желание не твоё и оно навязано тебе магией. Это отвратительно... я... я не хочу причинять подобное никому!

— У меня нет выхода, — я не хотел обижать эльфа своими сомнениями в действенности подобного эффекта против сильной воли, а поэтому решил подыграть. — Я согласен пройти через это испытание и не буду зол на тебя за причинённые неудобства, Ванорз. Ты действительно мог бы обмануть меня, достаточно было просто не говорить всего того, что ты уже мне рассказал, и сдать меня в городе... Поэтому я верю тебе, друг.

— Ты просто нуб! — в сердцах махнул рукой эльф. — И не представляешь себе, что это такое... Хотя это легко можно проверить!

Ванорз стал яростно копаться в своём рюкзаке. Достав из него свой амулет, он надел его, вскочил с бревна, сделал пару шагов ко мне и, зажав пластинку медальона в кулаке, воскликнул:

— Я, Ванорз, Призванный саэлин, беру в касмере этого нечестивца!

Его кулак засветился как маленькое солнце в руке. Я тоже поднялся и встал напротив него. Эльф, судя по его взгляду, направленному куда-то в сторону, оперировал различными окошками, и как только он, наконец, посмотрел на меня, сияние погасло. Всё это время я чувствовал, будто сильный ветер или поток упругой энергии обтекает меня, в то время как на земле не колыхнулась ни одна травинка. Мне не стоило усилий сопротивляться этому наплыву, и я даже не пошатнулся, но ощущение было не из приятных. Вместе с сиянием исчез и этот странный порыв, Ванорз разжал кулак, и на его ладони я увидел две пластины амулета. Одна из них, та, что поменьше диаметром, была уже с цепочкой.

— Сними свой неактивный амулет, вдруг он как-то отрезонирует — сказал мне эльф. В его взгляде сквозило сожаление. — Откуда ты его, кстати, взял?

— Нашёл два трупа рядом с одним озером, — не стал скрывать я, снимая амулет и бросая его к рюкзаку. — Эльфа, похоже, утащила в озеро какая-то тварь, а два человека погибли в последующем бою. На одном из них и был этот амулет.

— Вау, — присвистнул Ванорз. — Скорее всего, это был один из высланных в лес следопытов. Такой амулет можно сдать в городе в храм, за это неплохо платят, но лучше не оставлять следов и прикопать его здесь.

Я тем временем надел амулет на шею и, не почувствовав ничего особенного, вопросительно посмотрел на товарища.

— Хочешь убедиться? — спросил Ванорз, заметив мой взгляд. — Ну что ж, не обижайся...

И вдруг, не дав мне даже опомниться, внезапно приказал повелительным тоном, какого я от него никак не ожидал:

— На колени!