Я надеялась, что он рассказал это более волнующе, чем было на самом деле. В моем первом разе не было ничего романтического. Он был холодным и механическим, оставляя пустоту в моей груди, которую я пыталась заполнить, завоевав любовь мужа. Какая это шутка.

— Разве это не входит в твои обязанности: изображать интерес ко всему, что он говорит?

В его взгляде мелькнуло что-то похожее на сухое веселье, но он не ответил. Он ступил на террасу, напряженно расправив плечи. Я не могла отделаться от мысли, что он взвешивает свои возможности, и мне показалось, что он скорее потерпит мое присутствие, чем вернется в дом.

— Его грубость оскорбила твои нежные чувства? — спросила я.

— Не совсем.

Его глаза устремились на меня, до краев наполненные холодной яростью. Она потускнела до чего-то теплого, когда его взгляд скользнул вниз по моей шее и обнаженному плечу.

Я стряхнула с себя дрожь.

— Ты отомстишь за мою честь, офицер?

— Не уверен, что вижу смысл в том, что у тебя мало что осталось.

Я надула губы.

— И как раз в тот момент, когда я начала думать, что тебе не все равно.

— Не задерживай дыхание, милая.

— Клубнику?

Когда он посмотрел на плод в моей руке, будто это было оскорбительно, я вздохнула. Затем откусила кончик и слизнула сок с губ. Его взгляд последовал за этим движением, теплее и тяжелее, чем прикосновение моего языка.

— Почему тебе так не нравится мой муж?

— Да.. почему?

Я замерла при звуке голоса Антонио.

Аллистер выглядел абсолютно равнодушным к тому, что мой муж услышал меня, даже не обернулся, чтобы удостоить своего работодателя вниманием и не соблаговолив ответить на вопрос. Антонио никогда не обращал внимания, когда я разговаривала с мужчинами, но я не была уверена, как он отреагирует, если я останусь наедине с одним из его сотрудников.

— О чем вы двое говорите?

— О мифологии, — сказала я скучающим тоном. — Греческой.