– Адриана, да что ты как маленькая! Ты разве не знаешь, что чем больше ты протестуешь, тем сильнее я тебя хочу. – Он облизал свои губы и посмотрел на её высокие упругие груди, которые вздымались кверху от учащённого дыхания. Но Адриана не сдавалась, она толкнула принца и уверенным шагом пошла прочь, вот только Тео был настолько возбуждён сейчас, что тут же догнал девушку и прижал её к стенке так, что она была почти обездвижена.

– Я буду кричать. – Злостно воскликнула она.

– Неужели я настолько тебе противен?! Неужели ты забыла, как я ласкал холмики твоих грудей, а ты стонала лишь от прикосновений моих губ? – Не унимался тот. Адриана отвернулась и даже закрыла глаза, чтобы те образы не всплывали у неё перед глазами. Ей действительно было противно сейчас. Вырываться из цепких рук окрепшего мужчины было трудно, но девушка продолжала сражаться.

– Да угомонись ты! Шлюха негодная. – Он закричал и начал ловить своими губами её губы, кусая их до крови и так больно, что Адриана вскрикивала. Её внутренняя злость и сила вырывалась наружу, ненависть к этому человеку вскипела до предела: она ударила его между ног, отчего тот повалился на землю. Но этого было мало: она не собиралась убегать. Всё её тело ныло от непреодолимого желания сделать этому человеку больно. Она даже не поняла, как так вышло, что ей хочется убить его. Адриана начала бить ногами лежащего Тео по животу, но тот быстро оправился и схватил девушку за ногу, поманив к себе. Она упала на колени: после этого падения на них останутся синяки. Молодой мужчина раздвинул ноги Адрианы и начал судорожно снимать с себя бричз. Подол её платья был почти полностью поднят. Девушка завыла от гнева, пыталась на четвереньках карабкаться по полу, но сильные руки мужчины её не отпускали. Она закричала, но скорее не призывая к спасению, а от негодования: её противник был на шаг впереди неё.

– Не понимаю, как он вообще мог влюбиться в тебя. – Выпрыснул яду старший принц. При упоминании Чарльза, Адриана вдруг почувствовала новый прилив силы, как если бы в неё выплеснули холодной освежающей водой. Она ударила локтем Тео в голову, и, кажется, разбила ему нос. Это позволило ей быстро встать и побежать в сторону двери. Но её брат не унимался, он также быстро встал и последовал за ней: одной рукой закрывал свой нос, из которого сочилась кровь, а второй схватил Адриану за волосы. Она вновь вскрикнула, так как казалось, что Теодор вырывает с корнем каждый волосок у неё на голове. Он развернул Адриану к себе лицом, прижал её к неровной поверхности стенки, крепко обхватил горло рукой и начал пробираться под нижние юбки девушки. Добравшись до камизы, мужчина провёл руками по голым ногам Адрианы, подбираясь до мягкого пушистого холмика между её ног. Девушка сжимала ноги, чтобы мужчина не мог пробраться выше, но его ловкие руки пробивали плотину и почти достигли самой вершины.

Вдруг Теодора окликнули, но он даже не подумал о том, чтобы прекращать свою оргию. Девушка задыхалась, почти лишалась чувств и даже думала о том, что совсем скоро встретит свой конец. Вот только Чарльз не собирался стоять в стороне. Он подбежал к брату, схватил его за плечо, отбросил в сторону и дабы тот смог понять свою ошибку, он ударил его по лицу. Завязалась драка между братьями. Теодор был на грани эмоционального срыва. Его глаза покрылись туманной плёнкой, он не видел перед собой ничего, не знал, кого бьёт, а лишь хотел отомстить за то, что кто-то посмел нарушить столь важный для него процесс. Он чувствовал себя каким-то хищным животным, чью добычу только что отобрали нагло прямо из пасти.

Чарльз и сам чувствовал, как его переполняет злость и гнев по отношению к брату, постоянно причиняющему одни лишь страдания Адриане. Его кулаки безжалостно били его, отчего он вскрикивал и корчился от боли. Младшим принцем тоже двигали животные инстинкты, но они были несколько иными: он пытался, пусть и в насильственной форме, защитить близкого человека, преподать урок и наказать нападавшего. Но и Теодор не собирался сдавать позиции, он был силён в рукопашном бою, так что это была равная схватка. Адриана сидела на полу, ощупывая своё горло, на котором останутся следы от пальцев насильника. Придя в себя, девушка поняла, что происходит, ей захотелось вмешаться. До сих пор в ней присутствовало это страшное чувство – ей хотелось убить Теодора, и оно никуда не испарилось. Она оглянулась по сторонам, стараясь найти что-то подходящее, способное навсегда усмирить человека, отравляющего её жизнь. Как по велению её сердца взгляд её упал на небольшого бронзового гнома, украшавшего сад. Она взяла статую и подошла к Тео: тот как раз в это время бил брата по челюсти и рассёк ему губу. Адриана подняла гнома, чтобы нанести сокрушительный удар, но Чарльз ей крикнул с испугом:

– Нет! – И Чарльз, и Тео смотрели сейчас на Адриану. Её руки дрожали, а пальцы крепко сжимали холодную статую. Её разрывало на части от горячего желания покончить с жизнью старшего принца. Драка закончилась, противники были поражены решительностью девушки. Никто не сомневался: она действительно готова была сейчас на убийство. Поэтому Чарльз вновь обратился к ней с просьбой: – Адриана, прошу, остановитесь. Не делайте этого. Вы не такая.

Девушка посмотрела на Чарльза, его глаза излучали боль и страх. Он не хотел, чтобы она убивала брата несмотря на то, что он и сам ненавидел его за всё, что тот сделал. Но ему не понять было чувств Адрианы: это она всем сердцем любила этого человека, отдала ему всю свою душу и надеялась, что получит взаимность. Но Теодор был лжецом и бабником, его вообще не заботили женщины и то, что они испытывали к нему. Он был кукольником: соблазнял дам, залавливал их в свои липкие сети и затем мучил. Жертвы были парализованы, так как не могли двинуться: они слепли, становились глухими и всё от любви. Они не видели, кто ими движет, они не понимали, что за человек скрывается под этой красивой маской.

Все они верили в то, что они особенные и пускай даже с другими женщинами у Тео не выходило длительных взаимоотношений, у них обязательно всё получится. Каждая женщина считала так, она верила, что её любви хватит на двоих, что она сможет изменить этого человека и они обязательно поженятся, они найдут способ. Вот только Теодор лишь играл ими, ему не нужны были их чувства, он не искал себе жену, возлюбленную. Он был избалованным и обласканным ребёнком, и, повзрослев, его потребности не уменьшились, а даже наоборот. Вот только теперь его куклы были настоящими, у них были живые сердца и души, и от того, что он разбивал им сердца, могла сломаться и их жизнь. Только его это мало волновало.

Но Адриана не из тех, кто так просто прощает людям обиды. Сейчас ей представился шанс отомстить Тео за все мучения, которые она перетерпела из-за него. Ведь кроме того, что он разбил ей сердце, он её предал. Да, она считала предательством то, что он сделал, когда узнал о её беременности. И когда ей было плохо, и она потеряла ребёнка, ему было плевать: он нежился в постели у новой любовницы и даже не вспомнил о том, что у него мог родиться ребёнок.

Адриана ничего не забыла, она слишком долго хранила свои внутренние страдания и слишком долго держалась. Сейчас по её щекам бежали слёзы: слёзы ненависти, страха и любви. Нет, не к Теодору. Рядом был Чарльз, человек, в которого она влюбилась вопреки всем своим стараниям не влюбляться, человек, который видел в ней то, чего не видели остальные, человек, который полюбил её такой, какой она была на самом деле. Она слышала умоляющие просьбы Чарльза и не могла не подчиниться им. Она слишком любила его, чтобы жажда убийства полностью захватила её. Статуя бронзового гнома выскользнула из её рук по её желанию, он упал на ногу Тео, что заставило его вскрикнуть от боли: но он должен был радоваться, ведь только что избежал смерти. Чарльз не отрывал взгляда от Адрианы, он знал, как трудно ей давалось это решение. Он также понимал, что она это сделала ради него. Он был благодарен ей и хотел подойти к ней, взять её за плечи и обнять. Он безумно любил её в этот миг и желал показать свои чувства. Но она больше не могла находиться здесь, девушка развернулась и ушла, всё ещё плача и дрожа всем телом от пережитого. Горло горело так, словно у неё поднялась температура, пришлось обхватить холодными руками его, чтобы немного остудить кожу шеи. Адриана шла неуверенными, заплетающимися шагами до самой спальни, в которой ещё никого не было. Пустая комната эхом повторяла все её всхлипывания и даже мысли.

«Я была близка к этому. Я бы его убила. Значит, я способна на убийство. Я и есть та убийца, которую все так боятся». Она и раньше знала это, но всё её состояние казалось таким болезненным, что порой хотелось верить в то, что это плод её больного воображения.

Девушка переоделась, так как не могла больше находиться в этом душном корсете. Ей хотелось даже сжечь платье, чтобы помочь себе забыть об этом вечере. Но она бы ни за что не забыла те глаза, какими смотрел на неё Чарльз: он почувствовал то, что было очевидно, и теперь, вероятно, тоже будет считать Адриану убийцей. И если он узнает о том, что именно она – источник всех несчастий, то никакая любовь принца к ней не спасёт её от гибели. Он будет вынужден смириться с её участью и следовать закону: убийца должна быть повешена, четвертована или сожжена, на усмотрение монарха. И будет смотреть тогда Чарльз на останки девушки, как некогда смотрел на останки ведьмы, проклявшей его семью.

Адриане казалось, что даже её тело разило запахом тела Тео, поэтому она вылила холодной воды из кувшина для питья в тазик и попыталась помыться. Надела чистую ночную рубашку и легла в постель. Слёз уже не осталось, да ей уже и не хотелось плакать. Она перестала жалеть себя, ей стало противно, хотелось изрыгнуть всю ту желчь, что копилась в её душе и сердце. Было холодно и она никак не могла согреться, даже укрывшись несколькими одеялами. Кроме того, девушка боялась уснуть: ведь кто знает, когда вторая сторона её души вырвется на свободу и решит поохотиться. Сегодня ей даже не нужно было засыпать, чтобы проснуться в собственном кошмаре: она в абсолютном сознании собиралась совершить убийство и совершила бы его, если бы не Чарльз. Думать о том, чтобы с ней сделал Теодор, если бы не появился в саду его брат и не спас её, даже не хотелось, так как она вновь почувствовала бы обжигающее желание отомстить. Но Чарльз сегодня спас не только тело девушки, но и душу. Хотя, бесспорно, этого будет мало. И она даже представления не имеет, что сделать с собой, чтобы подобного больше не произошло.

Ночью она не контролирует себя. Злой дух ведьмы полностью проникает под её кожу, находя нужные струны и заводя мелодию, приказывающую ей, что делать. И бороться с собой в таком состоянии Адриана была не в силах. Единственное, что немного вселяло в неё надежду, так это мысль о том, что если она свяжет себя верёвкой, то не сможет больше блуждать по замку во сне. Вряд ли у неё хватит сил на то, чтобы развязать тугие узлы и высвободиться, находясь во сне. Поэтому она взяла из сундука верёвку, которой иногда пользовалась в любовных играх, и связала свои руки морским узлом, спрятав их под одеяло, чтобы никто не увидел. Это была последняя её надежда. И эта мысль принесла ей некоторое успокоение души, благодаря чему ей удалось заснуть. Но лишь на некоторое время.