Я чуть не выронила свои остатки фри на пол. Не могла проронить и слова в ответ, потому что не смогла бы подобрать ни единого. Это дико, но то что он говорил казалось мне правильным, и таким, каким должно на самом деле быть.

— Ты ни хера не съела и меня это злит, Делакруз, — Май продолжал смотреть, а я краснеть, — И ты стала похожа на спелый томат, что значит, мои слова ты восприняла правильно и постараешься меня послушаться.

Начал идти снег. Май поправил шапку и выставил ладонь, чтобы поймать крупную снежинку.

— Это странно, но я впервые чувствую, что счастлив, Грета, — прошептал он, поднимаясь, — И причина этого ты.

Снег продолжал падать, пока меня продолжали согревать теплые губы, которые пахли луком, и такими же были на вкус. Наверное, теперь я полюбила вот такой способ есть его.

Всю дорогу до метро мы ехали молча. А когда я выходила, Май схватил меня за руку и обернул к себе:



— Разве так прощаются со своим парнем, Делакруз?

Это вызвало во мне улыбку, и я захлопнула дверцы обратно. Подвинулась ближе и сама его поцеловала.

— Прости. Это всё слишком непривычно, Май, — ответила, когда мои собственные губы разогрелись и будто опухли.

— В этом нет ничего непривычного, — Май сжал мои запястья в свои руках, пока я держала в ладонях его лицо, — У меня к тебе важная просьба, вкусняшка.

— Какая?

— Ты будешь все эти дни держать сотовый при себе буквально в руках. И если почувствуешь любую угрозу, или что-то покажется тебе странным, ты тут же мне позвонишь! Сразу, Грета! И я не шучу!

Он опять говорил резко и с холодом, словно приказывал.

— Мне не нравится твой тон, Ли. Этот авторитаризм начинает бесить уже меня.

— Грета!

— Хорошо, — я поцеловала его опять и кивнула, — Я тут же тебе позвоню. Но и ты должен мне пообещать, что не наделаешь глупостей, Ли. Прошу… Иначе в полиции действительно решат, что Туретто убил ты.

Май ничего не ответил, а лишь обнял меня и потянул ближе на себя.

— Иди!

— Май…