– Итак, вы хотите выйти за меня замуж? Вы готовы послушно выполнить волю вашего опекуна?

Она потупила глаза.

– Я никогда… никогда бы не решилась поступить иначе.

Безумное желание вспыхнуло в его груди, точно такое, какое возникало у него, когда он встречался с какой-нибудь продажной юбкой. Однако этим женщинам не было никакого дела до его внешности, поскольку он щедро оплачивал их ласки. Итак, их брак – чисто деловое соглашение, хоть и облеченное в наряд респектабельности и замешанное на очень больших деньгах – по сути, мало чем отличалось от сделки между клиентом и проституткой.

Но имела ли леди Розамунда хотя бы малейшее представление о том, что обязана будет делать, когда станет его женой? Гриффин готов был биться об заклад, что не имеет, иначе убежала бы от него сломя голову. Что, кроме отвращения, могли вызвать у этой равнодушной красавицы его ласки, в искренность ее ответа при всем своем желании он никак не мог поверить.

Да, он хотел ее. Ее красота сводила с ума, но он подавлял в себе это ненавистное чувство. Он мучился и страдал, у него все плыло перед глазами.

Тот же самый необъяснимый порыв, который заставляет школяров дергать за косы наиболее красивых девочек, овладел Гриффином. Он подошел к ней и прижал к каменной стене.

Розамунда не попыталась выскользнуть, не испугалась и не заплакала. Подняв голову, она взглянула ему в лицо. В ее больших глазах не видно было страха, а губы слегка приоткрылись.

Черт побери, невозможно понять, что происходит в душе этой девушки. Неужели она его не боится?

Хриплым от волнения голосом он спросил:

– Это не будет обычный брак по расчету. Я хочу обладать вами. Вы будете принадлежать мне, и только мне, понимаете?

Она покраснела, но когда заговорила, ее голос звучал ровно и невозмутимо:

– Разумеется.

Разумеется? Что происходит в ее голове? Понимает ли она, что он имел в виду? Гриффин шумно вздохнул:

– Вы хоть понимаете, что говорите?

Розамунда поморщилась:

– Я не наивная дурочка, мистер Девер. Я знаю, что значит брак.

Ее откровенный ответ и прямой взгляд содержали в себе открытый вызов. Внезапно от возникших в его воображении картин – она, совершенно обнаженная, лежит на кровати – у него перехватило дыхание.

Нет, не может быть, чтобы она добровольно пошла с ним к алтарю. Тут явно был скрыт какой-то коварный ход. Да, она выйдет за него замуж, но затем, начиная с первой же ночи, будет выказывать к нему неприязнь и отвращение.

Внутри у него все дрожало от возбуждения. Неужели его богатство и положение в свете так привлекательны в ее глазах? Ни одна женщина не посмела так рисковать, заигрывая с ним.