Уровень +1 (41).
– Инкубаторы, – прорычал Груст и со всей силы ударил по земле. – Гребанные инкубаторы! Вот какая судьба ждет нашу Землю!
Я подошел к ближайшей девушке. Молоденькая, от силы лет двадцать. В меру красивая, в меру обычная. Вот только неподвижная и без сознания. Я открыл веки – зрачка видно не было, он запрокинулся. Телефона рядом не было, потому узнать статус никак не получалось. Неожиданно девушка застонала и согнулась в позу эмбриона. Все оставшиеся повторили ее жест, чтобы через пару мгновений расслабиться. Вот сейчас у меня в буквальном смысле душа ушла в пятки – живот девушки начал расти прямо на глазах. Очередной виток беременности. Через восемь-десять часов родятся новые уродцы.
– Они не вернутся в сознание, верно? – на Груста было страшно смотреть. Таким я его никогда не видел. Хмурый, потемневший, сгорбившийся, состарившийся лет на двадцати минимум.
– Нет. Я уже видел такое. Тело здорово, но разума больше нет.
– Марк, уйди…
– Груст, я…
– Уйди, тебе говорят! – заорал мужик. – Пошел прочь! Я любил ее! И должен сделать это сам!
На негнущихся ногах я пошел к Малому, вздрагивая каждый раз, когда слышался выстрел. Нашел в сарае две лопаты и вернулся в Грусту. Сильный мужик стоял на коленях над Миледи и рыдал. Аккуратная дырка в голове показывала, что рожать она больше не сможет.
Я молча воткнул лопату в землю и принялся копать яму. Груст присоединился через минуту. Не говоря друг другу лишних слов, мы побросали тела вниз и засыпали их землей. Сверху уложили огромную плиту, за которой пришлось идти вдвоем, после чего Груст нацарапал надпись:
– Малому сам скажу, – не глядя на меня произнес Груст. – Почему на тебя Ольсен взъелся? Просто так приказ о ликвидации не отдают.
– Я ему должен, – смысла скрывать правду не было. Я честно рассказал о сестре, о том, как ее спасли и моих предположениях относительно будущего рабства.
– Сто тысяч Монет – это дофига.
– Десятая часть есть, а там и остальное прибудет. Если получится дотащить Чемпиона до Ольховки, проблема будет решена полностью.
Однако исполнить это не получилось. На крыльце мы встретили хмурого Малого.
– Я ничего не делал! Честно! Он сам сдох! – пылко заверил он, пряча глаза. Вот только десяток глубоких дырок в голове твари совсем не походили на то, что она разучилась дышать самостоятельно.
– Зачем? – спросил Груст.
– Это они сестру убили! Твари! Ненавижу их всех! – как бы Малой не храбрился, возраст взял свое и он разревелся.
– Правильно, что ненавидишь, – Груст обнял парнишку. – Только ненавидеть нужно со знанием дела. Фото сделал?