Какая красивая картина. К несчастью, она не учитывает срока действия печати и существующих договоров, мешающих Звениславу предпринять еще одну попытку укрепить власть над городом. Впрочем, если начать с малого и действовать тихой сапой, то лет через двести может оказаться, что временная печать превратилась в постоянную. Этого боятся маги?
Для начала Дир полностью разделся. Абсолютно. Совершенно не смущаясь наготы и того, что стоит в таком виде посреди ночной улицы, старый маг раскинул руки крестом и замер минут на пять в такой позе. Можно было бы подумать, что он впал в прострацию, если не ощущение растущей мощи вокруг его старой, но мускулистой фигуры. Силы стягивались в узел, повинуясь его воле, постепенно маг, как паук, ткал собственную паутину, которая должна послужить основой для будущей печати. Бросив косой взгляд на Звенислава, я увидел, с каким напряжением тот смотрит на происходящее. Кажется, он тоже что-то делал, что-то не менее сложное, чем Дир.
Старик медленно свел руки вместе, встав в позу, напоминавшую позу бога Гора, статую которого я видел в Эрмитаже: ноги на ширине плеч, сложенные чашей ладони как будто удерживают глоток драгоценной влаги. Вот только у Дира в ладонях стремительно наливалась светом небольшая и с каждой минутой все более яркая точка, буквально спустя несколько мгновений после ее появления мне пришлось сформировать на глазах защитные линзы, чтобы продолжать видеть. Надеюсь, у старика глаза закрыты, иначе их сожжет. Обряд с трудом давался могучему магу, его тело шаталось под порывами невидимого ветра, тем не менее, постоянно возвращаясь в начальную позицию. Действие происходило в абсолютной тишине, которая придавала моменту какую-то нереальность, возникало чувство, что мы, двое наблюдателей, смотрим из-за толстого стекла за разыгрываемым спектаклем.
Наконец наступил последний этап ритуала. Огонек плавно отделился от рук Дира и взлетел вверх, где на высоте в три-четыре метра превратился в полупрозрачную сферу. Она стремительно расширилась, проносясь сквозь здания, деревья, захватывая все большее пространство, до тех пор пока не ушла куда-то за пределы видимости. В тот момент, когда мягкая обжигающая волна проходила сквозь мое тело, я невольно отступил на шаг — ощущение вышло странным и непривычным: на мгновение показалось, что какая-то часть меня захватывается печатью. Думаю, пустотная оболочка, наследие не принадлежавшего реальному миру существа, так отреагировала на прикосновение чуждой структуры печати. Я инстинктивно сжал свою ауру в комок, прикрывая ее от опасности, хотя почти сразу понял — угроза ложная.
Звенислав, до сего момента неподвижно застывший каменной статуей, наконец с удовлетворенным вздохом пошевелился. Невидимой тенью, легким ветром оказался рядом с пошатывающимся магом, поддержал его за плечи, заставил вдохнуть из какой-то бутылочки. С другой стороны Дира подхватил Альберт, немного подождал и повел к машине, затем вернулся и подобрал сложенную на тротуаре одежду. Мастер города еще немного постоял, к чему-то прислушиваясь, затем удовлетворенно кивнул и сел за руль.
— Поехали, сегодня ничего интересного больше не будет.
— Леонид не станет подавать протест? — Мой собрат, кажется, куда глубже интересуется межорденской политикой, чем хочет показать и чем сам понимает.
— На каком основании? Печать временная, дольше седьмицы не простоит. Мне больше и не надо. — Звенислав изменил обычной сдержанности и говорил открыто, не скрывая своего довольства. — Вот увидишь, к вечеру вся шваль из города уберется. Если не успеет, пусть пеняет на себя!
Вампир немного ошибся: большинство магов покинуло город еще до полудня. Вся эта мелкая шелупонь, внезапно лишившаяся возможности пользоваться дармовой силой, как-то очень быстро решила поискать счастья в других местах. В результате проведенных обысков Гильдия охотников обнаружила четырех людей в состоянии наведенного сна, в том числе одного ребенка, плохо спрятанные следы запрещенных ритуалов, редкие ингредиенты и инкунабулы. С формальной точки зрения, далеко не все можно было поставить бежавшим магам в вину, законы многие нарушения оставляли на откуп внутренним уложениям орденов, которые сильно отличались друг от друга взглядом на ширину дозволенных границ. Например, призыв сущности с нижних пластов в одном ордене считался преступлением и карался лишением способностей, в другом являлся обыденным явлением — мастера начинали с него обучение. Поэтому охотники в первую очередь ловили тех, чья вина заключалась в нарушении сложившегося общего свода законов, для краткости называвшегося Кодексом. В дальнейшем нарушители предстанут перед судом, в который войдут представители орденов, вампиров, на чьей территории совершилось преступление, и посредников, в лице нейтральных сил — драконов, наг, щитовиков, цвергов или оборотней. Правда, последних приглашали редко.
Звенислав, в свою очередь, руководствовался немного иным критерием при ловле преступников. Его вассалы сосредоточились на поимке тех, кто чем-то помешал лично мастеру города, или тех, кого в дальнейшем можно будет продать за большой выкуп, или просто перспективных магов. Ближайшие пару месяцев им предстояла сложная работа — сохраняя нейтрально-вежливые отношения, содрать с орденов как можно больше. Возможно, кое-кого придется отпустить, в зависимости от того, насколько крупные силы стоят за пойманным нарушителем, или передать Гильдии охотников. Каждый случай рассматривался отдельно, решения всегда принимал мастер города, который учитывал все и ответственность нес тоже за все.
Вечером с инспекцией прикатила Чистый Родник, пробежалась по принадлежащим клану заведениям, оценила их состояние. Собственно говоря, никакого ущерба от короткого периода беспорядков кицуне не понесли, если не считать поломанной мебели после визита буйного оборотня и небольшого разгрома, который оставил за собой требовавший скидки маг. Скидку он, кстати сказать, получил и теперь сидел в гостях у вампиров с кислой мордой и перспективой лишиться большей части библиотеки. Серьезное наказание: лучше бы все деньги отобрали.
Девушка сообщила последние новости. Ступающая Мягко уже оправилась от понесенного истощения, встает на лапы и даже собирается в город — выразить почтение так вовремя вернувшемуся мастеру. Кроме того, она очень хотела повидать Дира, с которым ее связывали давние дружеские отношения. Иногда у меня возникало впечатление, что старушка знакома, хотя бы шапочно, со всеми мало-мальски известными личностями потаенного общества. Держит их в числе своих друзей. Чистый Родник, выслушав эту мысль, с сожалением покачала головой:
— Если бы так! Нам не пришлось бы бежать из родных мест, обладай клан сильной поддержкой. Да, у бабушки много друзей в западных землях, но не меньше врагов. Знаешь, Ступающая Мягко всегда старалась держаться подальше от дел клана, ее редко можно было встретить в родовом поместье. Она путешествовала, ввязывалась в разные авантюры…
— Потому и оказалась главой клана?
— Да, — кивнула девушка, лицо ее приобрело суровое выражение. — Остальные претенденты стали довольными и ленивыми, забыли об осторожности и погибли.
Попрощаться с Диром Ступающей Мягко не удалось: он уехал тем же вечером. Вместе с ним город покинул и Альберт. Прощание у нас вышло скомканное — маг торопился, а значит, торопился и его ученик. Говорить ничего не стали, раньше все друг другу рассказали — вспомнили прошлое, планы обсудили, определились со способами связи. Постояли немного вместе, чувствуя поддержку друг друга, обнялись на прощанье и разошлись. Еще увидимся, если не убьют, мы теперь вроде как бессмертны.
Интермедия