В кухне Саша, словно кошка, села на стул, поджав под себя ноги. В ней чувствовалось стремление всюду занять минимальную площадь в пространстве. Она смотрела на черную луну, отражающуюся в кофейной чашке, ее взгляд маскировал напряженную работу мысли.
В тишине Кристиан продолжал переключать фотографии с одной на другую, щелчки мыши казались оглушительно громкими, они отсчитывали время до некоего важного момента.
Неожиданно девушка отошла от стола, кружка выскользнула у нее из рук. Саша живо схватила острый кусок керамики и без колебаний прижала к своему горлу. Глаза её в ту секунду, как ни странно, были ясными и серьезными. Взгляд экзальтированного мученика – он не взбешен, не во власти эмоций. Саша казалась собранной и владеющей собой, но ее выдавал тревожный блеск глаз.
– Ты дурак и ничего не смыслишь в людях! Не всех можно запугать и не все поддаются контролю, – безмятежным тоном произнесла она, беря ответственность за спокойствие того, перед кем совершает суицид. – Ты кое-что не учёл. То, что я видела там… То, что было со мной там… покалечило меня. Кем я вернусь домой, даже если и сбегу от тебя? Кем я стану, если убью тебя? – она горько усмехнулась. – Посмотри на меня! Я боюсь людей до такой степени, что мне страшно кого-то звать на помощь. Я не смогу работать, не смогу влиться в социум. Но, знаешь… после всего, что я увидела – я не хочу в него вливаться. Я не хочу жить в мире, где такое могут сотворить с человеком! Я видела, как истязают больных. Я смотрела и не могла понять… кто это передо мной… Эти существа в белых халатах были похожи на людей, но они не были людьми. Они не действовали, как люди. Я не хочу дышать с ними одним воздухом! Я не хочу знать, что они существуют. Я не могу этого вынести!
– Эта кружка мне нравилась, – хмуро сказал Кристиан, с сожалением рассматривая осколки. Он перевел взгляд на девушку и флегматично отметил:
– Ты не станешь резать себе горло. Это очень сложно, а ты не обладаешь должной физической силой и сноровкой.
Саша посмотрела на него ничего не выражающими, кроме решимости, глазами, и твердо отметила:
– Мне плевать, что ты сделаешь с моим телом!
Кристиан медленно встал со стула, не отрывая взгляда от руки Саши у ее горла. А потом на темно-серый кафель с шумом брызнула ярко-алая струя крови.
Александра улыбалась. В этот момент любой другой человек понял бы, как ужасно связываться с сумасшедшими.
Кристиан подхватил падающую девушку, удивившись ее ненормальной легкости. Он вытащил тонкий, тканевый ремешок из ее халата и быстро перетянул место порванной раны.
В глазах Саши мерцающими бликами мелькнула паника. Девушка шевелила губами, и он предположил, что это – попытка сказать «помогите», но услышал:
– Прекрати…
После того, как человек каким-то чудом перерезал себе горло, счет идет на секунды. Шанс спасения самоубийцы – невероятно мал, при условии, что порез достаточно силен и сделан правильно, что бывает редко. Увы, гостья постаралась на совесть и, скорее всего, заранее тренировалась.
Кристиан вытащил с полки кухонного шкафа довольно большой, металлический чемоданчик аптечки и закатал рукава. Он собирался задержать кровотечение и убедиться, что нет повреждений трахеи. Но дышала безумная гостья нормально. Колотый порез возник от удара моментально, однако он не имел должной силы – видимо, Саша совсем ослабла, что и спасло ее, по большей части.
– Не шевели головой, – приказал Кристиан, не обнаружив на лице у Саши и тени волнения.