Валерия Калужская

ИСТОРИЯ ЛИЗЫ И РЭЙНАРДА ХАННИГАНОВ, записанная со слов самой Лизы Ханниган

Лиза – это я. В смысле, я – Лиза Ханниган, это мое имя. А Рэйнард Ханниган – мой родной брат, точнее, брат-близнец, а не муж, как кто-то говорил. Наверное, это потому, что мы совсем не похожи друг на друга, но это всё из-за того, что… Ладно, лучше начать по порядку.

Я – Лиза Ханниган, а Рэйнард Ханниган – мой брат-близнец. Мы родились здесь, в столице, где-то на нижних уровнях проклятого Ист-Энда, знаете, там, где сплошные фабрики и заводы? На верхних уровнях, говорят, даже и жить неплохо, там ветер и дождь, там чище, но снизу, скажу я вам, настоящая преисподняя. Всё сплошь кирпичные стены, ржавый металл, грязные стекла, мусор и вечная смесь пара, тумана и дыма с этих заводов, и фабрик, и, как говорят, и ритуалов всяких, которые творят незаконно в заброшенных домах. Вот этот-то смог и есть самое худшее. Дышать им, конечно, невозможно, но дыхание – это же еще не единственное, брат говорил, всё впитывается через кожу, поэтому и люди там… ну, разные. Уроды, проще говоря. А уж что за твари водятся в темных подвалах, я и рассказывать не буду: всё равно не поверите. В общем, не очень-то уютное местечко для счастливого детства, скажу я вам, но выбора нам никто не давал.

Наши родители там и работали, на одном из заводов. Точно не знаю, отец как-то начал мне объяснять, что они там делают, но я всё равно ничего не поняла. Рэйнард, наверное, понял, он всегда соображал лучше меня, ну а я просто знаю, что какой-то завод – и всё. Мне, вообще-то, и не так интересно это было, скажу я вам.

Так вот, родились мы похожими, как две капли воды. Лицами, в смысле. Мама говорила, что когда мы спеленатые лежали в колыбели, она нас и не различала даже, и дело тут не только в респираторах. Но если распеленать, то, конечно, сразу видно было, кто где. В смысле, у меня же руки не было, левой. Не совсем, конечно, предплечье было, а дальше – ничего, ладошек нам три штуки на двоих досталось. Брат мне потом объяснял, что это из-за того, что родители прожили всю жизнь в своем проклятом Ист-Энде, и через их кожу впитывался этот смог. Не знаю, наверное, так и есть, брат у меня всегда много знал.

Родители наши, Агата и Лэйк Ханниганы, погибли, когда нам было по шесть лет. Что-то там, на заводе, у них случилось, магическое. Я не знаю, что там на самом деле произошло, но не могу поверить в то, что такое могло случиться, если механизм из строя вышел. В общем, скажу я вам, выглядело это всё странно, и завод разрушился чуть ли не по кирпичикам. Я уже плохо помню, что там было и как, но не взрыв это был, честное слово. И светилось, и мерцало причудливо, и дыму разного было больше, чем обычно. Да что там говорить… Ритуалы. Точно. Я их и сейчас-то не понимаю и боюсь, а уж тогда, в шесть лет, и подавно. Вот Рэйнард, наверное, лучше всё понял, да и вам бы объяснил.