Вздохнув, она покачала головой и закрыла дверь. — Я не голодна. Я съела пару кусочков пиццы в пиццерии. Я просто хотела узнать… — она замолчала, смущенно взглянув на Сэм, а затем спросила почти шепотом: — Есть ли другие способы узнать?

Все бессмертные обладали превосходным слухом, поэтому Бэзил не удивился, когда Сэм рассеянно спросила: — Что узнать?

Шерри закусила губу и встретила ненадолго ее взгляд, а потом призналась: — Чтобы узнать, мой ли он спутник жизни… или я для него, я думаю.

— О, — поморщилась Сэм. — Я полагаю, сейчас пищевой тест невозможен, да?

— Боюсь, что так, — мягко ответил Бэзил.

Сэм кивнула. — Ну, тогда всегда есть доля общего удовольствия.

— Общее удовольствие? — с любопытством переспросила Шерри. — Что это?

Сэм открыла рот, закрыла, покраснела, затем быстро высушила руки, бормоча: — Я думаю, что я позволю Бэзилу объяснить это тебе, или лучше показать. Это действительно более эффективно в любом случае. Я оставлю вас наедине.

Шерри с удивлением смотрела ей вслед, когда женщина выбежала из комнаты. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, Бэзил слабо улыбнулся.

— Еда — не единственное удовольствие, к которому мы со временем теряем интерес. Секс тоже становится… э… скучным?

— Скучным? — при этих словах ее брови поползли вверх. — Ты шутишь, да? Я имею в виду, Стефани упоминала что-то о спутниках жизни, об умопомрачительном сексе, но…

— Даже секс становится скучным через несколько столетий, — торжественно заверил он ее.

— Ни за что! Секс — это потрясающе, — сказала Шерри со смехом, а затем добавила: — Ты, должно быть, делал это неправильно.

Бэзил слегка напрягся при этом диагнозе, но потом заметил огонек в ее глазах и понял, что она снова его дразнит. Он заметил, что начинает понимать ее лучше, и нашел этот факт обнадеживающим. Тем не менее, он серьезно ответил ей. — Мастерство тут ни при чем. Все бессмертные со временем устают от этого. Тем не менее, встреча с партнером по жизни стимулирует новый интерес к сексу так же, как и к еде.

— Ух ты, — выдохнула Шерри, и на мгновение ему показалось, что она удивлена его словами… и она была не такой, как он подумал. Он пришел к такому выводу, когда она добавила: — Только адвокат может заставить страсть звучать так обыденно. Серьезно? Спутник жизни стимулирует возобновленный интерес? — Она наклонила голову и спросила: — Это означает, что мое присутствие должно возбудить тебя, верно?

Огонек в ее глазах убрал обиду с ее вопроса, и фактически заставил его засмеяться. «Она определенно умела обращаться со словами», — подумал он, кивнув.

— Понятно, — медленно произнесла Шерри, а затем спросила: — А как насчет совместного удовольствия?

— Ах. — Он ненадолго запнулся, а потом просто сказал: — Если бы ты была моей спутницей жизни и мы… э… когда я прикоснулся бы к тебе, я должен буду чувствовать удовольствие, которое ты испытываешь, и наоборот.

Шерри, казалось, обдумала эту информацию, а потом вдруг приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Застигнутый врасплох, Бэзил не сразу отреагировал, и прежде чем он успел это сделать, она поднялась на ноги, наклонила голову и посмотрела на него, поджав губы. — Ничего. Может, и нет….

На этот раз Бэзил заставил Шерри замолчать, поцеловав ее. Он ничего не мог с собой поделать. Он наблюдал за ее губами с тех пор, как они встретились, и они были полными, надутыми и мягкими на вид. На самом деле это были самые сексуальные губы, которые он когда-либо видел, а он видел много губ за тысячелетия с тех пор, как родился. Но он также сделал это, потому что он не хотел слышать о том, как она говорит, что не была его спутницей жизни. Шерри не была миниатюрной блондинкой. Она не была послушной. На самом деле, она совсем не походила на ту женщину, которой, как он думал, будет его спутница жизни, но с ней он чувствовал себя хорошо. Он чувствовал, что должен быть с ней. У него не было другого способа описать это. Он ожидал, что будет нервничать и даже немного волноваться из-за нее. В конце концов, она считалась его спутницей жизни, женщиной, которую он хотел любить, женщиной, которую он хотел убедить провести с ним всю оставшуюся жизнь. Он должен нервничать и беспокоиться. Вместо этого он сразу почувствовал себя комфортно и спокойно в ее присутствии. Он не чувствовал, что должен следить за собой рядом с ней; он не должен был редактировать себя. Он мог просто быть самим собой, и этого было достаточно.