И вроде надо было радоваться, что в очередной раз я вышел сухим из воды. Любому другому беспредельщику, судья б не улыбался и не подмигивал. Главный представитель закона не нервничал бы, что мой отец останется недовольным. И не оглашал бы приговор на год условно, когда по закону, наказание за создание преступной группировки, бесчисленные угоны машин и спланированный разбой группой лиц, подразумевает минимум пять лет и возмещение убытков владельцам краденного имущества.
Но судья мировой мужик. Я еще помню, как они с моим отцом и мэром с несколькими подчиненными тусили в сауне. Им только и успевали подвозить голых шлюх, чтоб важные господа знатно попарились.
Так, что все, как всегда, сошло мне с рук.
Дверь настежь распахнулась и вошли отец с Витторио. Юрист протянул мне документы. Папа отдал черную балаклаву и чистый батник.
— Сынок, чего не радуешься? Дело замяли. Где спасибо? — взволнованно спросил он.
Я обернулся к нему. Внимательно всмотрелся в лицо отца.
Не знаю, что на меня нашло, какой то эмоциональный блуд. Подошел к нему и очень крепко обнял. Папа не ожидал. Сжал меня в ответ.
— Спасибо, пап. Такого больше не повторится. Я завязал. Сейчас отсижусь и приступлю к работе. Пусть Жан скидывает мне информацию на почту. Я буду дистанционно обучаться, — искренне проговорил я.
— Я тебя люблю. Очень люблю, — папа прослезился и поцеловал меня в щеку.
— Я тебя тоже. Погнали, а то я провонялся этим клоповником. Кстати, куда на этот раз мой путь лежит? — спросил я, хоть мне и было плевать. Пусть даже на лунный кратер или в пустынный Марс.
— Не знаю. Думал сам выберешь. Хочешь на виллу в Аргентине, или к Диего в Нью Йорк. Можешь поехать на Мальдивы со своей девочкой, — папа отстранился и подмигнул мне, — Да, да. Я знаю, что ты встречаешься и живешь с красавицей Лили. Все ждал, пока сам признаешься. Неплохая партия. Мелковата по статусу, но главное, чтоб тебе нравилась.
Я подошел к кровати и переоделся в чистый батник.
— Я поеду в Солонку к деду. Хочу с ним пожить, — уклончиво ответил я.
Тема Лили не отпускала. Коробила душу. Коротила все нервные окончания.
— Но это ведь всего час езды от горда. Тебе из деревни тогда нельзя в город показываться, — занервничал отец.
— Не переживай, с конспирацией у меня все ок. А при нашей последней встрече дед жаловался, что помощь с курами нужна…
При мыслях о тупых курицах образ Лили материализовался перед глазами. Я с огромным удовольствием буду отрубывать им головы, представляя на месте каждой эту суку.
И вроде раньше не замечал за собой кровожадности. Видно всему в жизни можно научиться. И разочарованию, и цинизму, и отсутсвию взаимности в любви…
Платон.
— И что мне за это с ним сделать? — рассуждал Платон вслух перед отъездом в машине отца.