«Все-таки здорово, когда тебя кто-то ждет», — с теплотой в сердце подумал сентиментальный рептилоид, но ему тут же пришла мысль о том, что все дело в горючем его звездолета, баки которого были сейчас заполнены под завязку.

«Нет, — успокоил он себя, — думать даже об этом не хочу».

Радости встречи не было конца. По старой доброй традиции, последующие две недели все его закадычные друзья пели грустные русские песни, и пили вкуснейший деревенский самогон. Сарай его, тщательно выкрашенный местными жителями, стоял на том же самом месте, где Гена его оставил, то есть — на краю села. В период его отсутствия дом народного любимца строго охранялся Василием, а когда тот спал, то старой полуслепой собакой по кличке Крокодил.

— Это — чтобы тебя не забывать, друг, — всхлипнул Вася, утирая слезу.

Задание Гены на Земле буксовало со страшной силой. В начале третьей недели вынужденного простоя, когда Гена уже приготовился распечатать второй топливный бак звездолета, доверху заполненный главнюканским самогоном и окончательно для себя поняв, что его задание бесповоротно провалено, объявился Колян.

Появился он весьма эффектно: на черном джипе марки «Джип», задавив возле Гениного дома пару зазевавшихся кур, он лихо припарковался с разворотом в большую лужу, аппетитно пахнущую свежим коровьим навозом. Обрызганные с головы до ног ее содержимым, Вася с Геной тут же полезли к нему обниматься, не обращая внимания на дорогущий малиновый пиджак на могучих плечах Коляна и белоснежную рубашку под ним, частично скрывающую синие отчеты о бурной жизни их друга.

— Колян у нас теперь новый русский, — уважительно промолвил Василий, наливая всем по первой.

От автора: все сказанное вслух нашими героями в Смирновке до этого и изложенное ниже, преподносится щепетильным читателям в тщательно очищенном от междометий виде, свойственным традиционному русскому языку. Это относится также и к их невысказанным мыслям и чувствам. Собственно, цензура поработала с диалогами основательно, сократив тем самым основную часть их эмоциональной составляющей.

— Да, задачку ты мне задал, друг, — задумчиво произнес Колян, выслушав сбивчивый рассказ Гены. — Ты что, в натуре все хочешь сделать по чесноку? Типа огонь от зеркала в Греции зажечь и палку традиционную найти? Трудно.

— Но ты же все можешь, посодействуй.

— Что я могу сказать, прилетел бы ты чуток пораньше, было бы прикольно. Например, в девяносто шестом. Тебе бы самому понравилось отнять свой огонь у пиндосов. А сейчас… Не ждать же тебе, в самом деле, еще три года до следующей олимпиады. Что ж, придется в Грецию лететь, к корешам моим, чтобы внепланово огонь твой добыть.

— Да хоть сейчас, погнали, — Гена был готов к немедленным действиям.

— Не те времена пошли. Собьют на хрен.

Короче говоря, хороший у них диалог получился, душевный. Если бы…

— Я сейчас в антикоррупционном комитете служу, — сказал после долгой паузы Колян, с трудом подбирая разрешенные цензурой слова. — Следаком. Так вот, дело твое у меня находится третий год на контроле.

— ?

— Со службы твоей прежней в качестве народного избранника. Что глаза-то закатил? Деньги брал на призыв об оказании инопланетной помощи? Брал. Помощь пришла? Не пришла. Вот тебе и дело.

— Но я ж…

— Знаю, знаю, распилили тогда бабло без тебя. Извини, не успел ты, смотался раньше времени. И что мы сейчас имеем в итоге? Правильно: растрату в особо крупном размере.

— Что же делать, — спросил оглушенный не вовремя пришедшей новостью Гена.