— Ф-у-у. И что делать?

Морис попытался осторожно убрать руку шатенки со своей груди. Она недовольно что-то промычала во сне и перевернулась на другой бок, освободив Мориса. Он, неуклюже скрипя всеми суставами, привстал, перевернулся на живот и встал на колени. Попробовал незаметно выбраться с двуспальной кровати. Голова висела на плечах пудовой чугунной гирей. Через зашторенное окно пробивался свет. Приподняла сонное лицо блондинка:

— Ты куда?

— В туалет.

Она бухнулась головой на одеяло.

— Налево, в прихожей.

Брюки Мориса лежали комом на стуле, а трусы валялись на полу у задней спинки кровати. Носки, как ни странно, были на ногах Мориса. Он с трудом собрал предметы своего туалета и, устало шаркая, побрел в ванную. Как только он переступил порог ванной и увидел унитаз, организм ему сообщил, что унитаз — это единственное здесь существо, в чьих дружеских объятиях он срочно нуждается. На бурные рвотные приветствия Ревиаля унитаз отозвался сдержанным молчанием. Стоя на коленях, Морис нажал кнопку на крышке унитаза, и тот благодарно заурчал. Очередным потрясением для Ревиаля стало его отражение в зеркале над умывальником. Таким он себя не видел давно. Он оттянул нижние веки и потер щетину на щеках. В очередной раз осознал, что ничего не помнит из своего ближайшего прошлого. Он поплескал воду на лицо и вытер его висевшим на крючке полотенцем. Обреченно фыркнув, Морис стал поспешно облачаться в одежду. После этого он оперся о раковину умывальника, еще раз посмотрел на себя мутным взором, натужно выдохнул воздух и направился к двери. За скрипом двери последовал громкий женский возглас:

— Сюда иди!

Морис покорно двинулся на голос. Навстречу ему семенила шатенка с низко опущенной головой. Она молча отодвинула его рукой и направилась в освободившуюся ванную. Морис проводил ее недоуменным взглядом и направился туда, откуда она вышла. Дорога привела его на кухню. На стуле позади большого стола сидела блондинка в развязной позе. Ее голая округлая коленка торчала над краем стола, так как пяткой этой ноги она опиралась о стул, на котором сидела. На ней был легкий пеньюар. В руке она держала высокий стакан с апельсиновым соком. В другой руке, которой она обхватывала ногу с задранной коленкой, был круассан. В ее взгляде, направленном на Мориса, под безмятежным безразличием сверкали искорки любопытства, ехидства и иронии. Морис хмуро поздоровался:

— Доброе утро.

Софи беззаботно отозвалась:

— Доброе утро.

Она указала круассаном на бокал, стоящий на столе:

— Выпей, тебе полегчает. А то на тебя смотреть больно.

Морис поднял бокал и поднес к носу, в нос ударил запах коньяка. Ревиаль закашлялся. Софи, с любопытством наблюдавшая за ним, посоветовала:

— Ты залпом пей.

Морис, борясь с рвотным позывом, влил в себя содержимое бокала и несколько секунд стоял с вытаращенными от ужаса глазами, ожидая, что его вырвет.

Блондинка отпила из стакана сок и облизнула верхнюю губу.

— Вчера это у тебя это получалось лучше. Что будешь на завтрак? Есть сыр, паштет, багет.

Морис неопределенно пожал плечами. Софи, в свою очередь, явно не собиралась вставать с места. Во всяком случае, она не предприняла для этого ни малейшей попытки. Она откусила круассан и продолжила: