— Ты не видишь главного. Это только вторичные проявления основного.
За этими выстрелами сознания наступала гнетущая пустота. Богданов с рассеянным взглядом застыл перед террариумом. И тут началось. Он по инерции взял в руки карандаш и листок бумаги и по чистому наитию нарисовал рисунок. Только через несколько мгновений он задумался над тем, что интуитивно изобразила его рука. Рисунок был довольно абстрактного содержания. Сознание упорно молчало о его смысле. Леонид чертыхнулся и сдавленно пробормотал:
— Пусть Генка разбирается в этой галиматье. Он все это заварил — пусть теперь рсхлебывает. Ему и карты в руки.
Фотографию рисунка он по почте направил Суржикову и обнаружил послание от Геннадия, о котором тот ему говорил накануне. Это был подробный отчет о серии экспериментов, которые Геннадий проделал над собой в одиночку. Оказалось, что он еще тогда чуть не влип в неприятную историю. Богданов тут же сообразил, что он на месте Генки непременно попался в устроенную самому себе ловушку. Но Суржиков оказался то ли более предусмотрительным, то ли проявилось его природная черта все скрупулезно планировать. Но с помощью своей сбруи с датчиками он выявил, когда его организм под воздействием муравьиного стимулятора находится на грани критического состояния и с помощью пристроенной к сбруе автоматики отключал стимулятор. Богданов размышлял над результатами Генкиного эксперимента. В тупик его ставили и скорость с которой развивался физиологический кризис, и нехарактерные для обыденной жизни его физиологические проявления. Ясным оставалось одно муравьиный стимулятор на некоторых режимах функционирования становился опасным для человека не менее чем, смертельные инъекции. Его размышления прервал телефонный звонок. На экране мобильника высветилось имя Суржикова. Леонид еще подбирал слова для выражения своего мнения по поводу присланного Суржиковым файла, когда из трубки донесся радостный голос Геннадия:
— А ты молоток. Ничего не скажешь. Ловко ты ухватил самую суть этого явления.
От неожиданности у Леонида отвалилась челюсть и он застыл полностью потеряв нить разговора не зная, что ответить. Из трубки донеслось:
— Что дар речи потерял от гордости? Тогда пока.
Из мобильника пошли сигналы отбоя. Ошарашенный Богданов брякнул мобильником о стол и стал шарить в кармане халата в поисках сигарет.
Через некоторое время после того, как он с банкой для окурков вывалился в коридор из своего кабинета и закурил, к нему присоединилась Тамара Михайловна. Поздоровавшись с ней Богданов в дальнейшем на все ее слова, дежурно кивал головой, как китайский фарфоровый болванчик. Из прострации он вернулся только после того как Тамара Михайловна легонько потрясла его за руку:
— Эй! Слышишь меня? Ты опять где-то в облаках витаешь? Ты месячный отчет о проделанной работе сдал?
Леонид рассеянно пробормотал:
— Да-да. Сейчас займусь
Он направился в свой кабинет. Тамара Михайловна ему вдогонку выкрикнула:
— Поторопись. Сверху пришло новое распоряжение по сокращению кадров.
Кроликам не хватает взаимопонимания
Повторение Геннадием и Леонидом опытов с муравьиным стимулятором, не смотря на их ожидания, существенных результатов не дали. Вновь выявленная способность излучать ладонями фононы качественного скачка не дала. Продолжительность излучательной активности после возрастала с каждым очередным воздействием стимулятора. А вот разбирать содержательность и смысл информационных потоков друг друга у Леонида с Геннадием так и не получилось. Осознание неудачи требовало разбора полетов и анализа. После очередной неудачи они уединились на веранде бани. Богданова грызла совесть, что он для дел, не связанных с работой, взял библиотечный день. У Геннадия с производственным процессом дело обстояло проще. Он приехал на дачу именно для того, чтобы выполнить на своем уникальном секвенаторе несколько срочных заказов. Заказы он исполнил еще предыдущим вечером и сейчас полностью освободился для совместного с Леонидом увлечения. Он сидел за столом, изучал данные и результаты проведенных экспериментов на экране ноутбука и курил. Запланированный мозговой штурм не клеился. Плодотворные идеи отсутствовали, говорить было особо не о чем. На сей раз для стимуляции мозгового штурма друзья ограничились пивом. Но и пиво у них тоже заскучало, лишилось пены и пузырьков но так и осталось невыпитым. На край кружки пыталась пристроиться нахальная муха. Суржиков время от времени ожесточенно пытался муху отогнать. Желтых листьев на земле прибавилось, а кроны плодовых деревьев поредели, как шевелюры у мужчин в возрасте. По утрам на траве высыпал обильный иней, доживавший в тени аж до полудня. На столе разразился настойчивой трелью мобильник. Геннадий взглянул на засветившийся экран мобильника и недовольно поморщился. Он поднес мобильник к уху и отрешенно выпалил:
— Привет Саня. Как дела? … А, ну тогда подъезжай ко мне на дачу. Я сегодня здесь до вечера. Что? Стоишь у ворот. Открываю.
Суржиков потыркал пальцем в мобильник и положил его на стол. Раздался шелчок замка и створки ворот протиснулся Волков. Он беспечным видом проследовал к веранде, сбросил свой черный рюкзачок на лавку и уселся на скамейку ближе к столу:
— Привет мужики. А вот и я.
Вид у Александра был безмятежный и умиротворенный. Геннадий дежурно поинтересовался: