Мы сворачиваем к Шестой, а затем к Бродвею.

– А можно узнать твой телефон? – спрашиваю я.

Нора отпускает мою руку и достает мобильный телефон из кармана Сальваторе.

– Вот, – произносит она, протягивая его мне. – Он сюда уже записан.

Я понимаю, что это прозвучит совершенно по-дурацки, но все-таки спрашиваю:

– Дать тебе свой?

– Позвони мне, – отвечает она. А когда я ничего не делаю, добавляет:

– Прямо сейчас.

Так что я включаю телефон и проверяю список контактов. Я вижу, что Нора кое-что изменила: теперь номер Трис подписан как «Та самая стерва». Но имени «Нора» я не нахожу. Но тут же замечаю имя Сальваторе и понимаю, куда нужно звонить.

Я нажимаю на кнопку. Из ее телефона раздается мелодия звонка.

– Алло? – отвечает она, стоя меньше чем в метре от меня.

– Могу я поговорить с Сальваторе? – спрашиваю я.

– Боюсь, он не может подойти к телефону прямо сейчас. Вы хотите оставить сообщение?

Я смотрю на куртку Сальваторе и только теперь понимаю, что отпустил эту вещь уже давно, что в моем сознании она уже принадлежит ей.

– Передайте ему, я надеюсь, что ему понравится на новом месте, – говорю я.

Нора смотрит на меня.

– Вы уверены?

– Да, уверен.

– Спасибо.

Мы оба вешаем трубку и снова беремся за руки. Мы проходим по Юнион-cквер, мусор, оставшийся после субботней ночи. Мы проходим мимо магазина Virgin Megastore, книжного Strand, старой церкви Тринити-Черч. Мы идем по Астор, мимо скейтерской тусовки у Куба, к Сейнт-Марк-Плейс. Посетители клубов медленно бредут навстречу дневному свету. Дальше по Второй авеню, пока не доходим до Хьюстона. Теперь я чувствую, что и она устала. Мы тратим всю нашу энергию на эту прогулку, на это почти молчаливое двуединство. На то, чтобы наблюдать за всем вокруг. На то, чтобы смотреть друг на друга.