Рауш фыркнул.

— Да как мы остановим Охотницу? — спросил Рауш. — Мы даже не знаем, кого искать. Или вы думаете, что это Урусова?

Ксения хитро улыбнулась.

— Да нет, — сказала она, — я много раньше могла догадаться. А теперь поняла окончательно. Просто подумайте, кого пустят на конференцию без особых проблем?

Рауш развел руками.

— Боюсь, что не понимаю.

— Ну тогда позвольте сделать вам сюрприз, — сказала Ксения, направляясь к выходу.

— О ком бы вы ни говорили, я с вами, — произнесла Наташа, приподнимаясь на подушках.

Авалова посмотрела на неё, как на безумную.

— Ошалела? — честно спросила она. — И думать забудь.

Ты уже сделала всё, что могла, и даже больше.

Наташа недовольно надула губы.

— Вы что, меня оставляете здесь? — буркнула она. — Одну? А если они решат меня здесь и пришить? Кто мои бренные останки будет собирать?

— Не волнуйся, — усмехнулась Ксения, — ты у них сейчас не в приоритете. Мы отправляемся не на воскресную прогулку, но если дело выгорит, то мы вернемся, и ты нас встретишь холодным шампанским.

Наташа устало бухнулась головой на подушку. Ирония — это всё, что им оставалось. Безусловно, Ксения права, хватит с неё погонь и перестрелок. По крайней мере на сегодня.

В Борисфене шёл протест. За кого? Против кого? Это никому не было понятно, и надо сказать, что менее всего это было понятно тем, кто находился на этой площади.

Непонятно это было и Президенту Республики, которая ехала на торжественное открытие международного саммита по североевропейскому транспортному коридору, рассматривавшегося как новая веха в истории Понти́и. Зажатое меж великих держав, это государство никогда не могло определиться в своей идентичности, постоянно примыкая то к одному лагерю, то к другому в зависимости от того, какой лагерь предложит больше бенефиций. И вот сейчас у Республики появился шанс выйти на новый вектор развития. Прекратить разрываться меж двух лагерей, но предложить третий, особый путь. Саммит должен был стать началом этому.

А теперь эти протестующие? И все планы рушатся. Нет, безусловно, она должна провести саммит, должна несмотря ни на что.

Кортеж ехал по широким проспектам столицы, построенным ещё во времена Советов. Гвалт голосов протестующих рвался сквозь бронированные стекла лимузина, хотя кортеж двигался не по центральным улицам, движение во многих районах было перекрыто. Транспорт пускали в объезд, а на каждом перекрестке дежурили офицеры милиции в наглаженной парадной форме. На фоне дыма на центральной площади это выглядело фантасмагорией. И всё же Президент была рада, что у неё хватило здравого смысла прислушаться к совету начальника ГУР Соколовского и не переносить сроки саммита, это было бы ещё хуже и только пошатнуло бы её положение. Соколовский был профессиональным чекистом, вскормленным ещё старой советской школой, а также человеком честолюбивым и с грандиозными амбициями. Президент успешно использовала эти его качества.

Кортеж подъехал к гостинице «Ориенталь» точно в назначенное время. Президент знала, что существуют еще три подставных кортежа, они будут наматывать круги ещё двадцать минут, в целях безопасности.