Это адски сложно и скоро меня это ждет. Не знаю, как я смогу все совмещать. Мои сбережения с летней подработки почти закончились. Нужно срочно что-то придумывать.

– Да, жаль, что лига не платит юниорам.

Я согласно киваю.

– Ну, они дают на карманные расходы. Которые мы моментально тратим на выездных играх.

Нам обоим больше не хочется говорить о деньгах. В этом плане между нами пропасть. Возможно я ошибаюсь, а возможно прав, как никогда.

Покончив с едой, я выбрасываю упаковки, а Маккензи моет в раковине наши стаканы. Это меня очень удивляет, но я не подаю вида.

– Ну что, я достаточно тебя поблагодарил? – спрашиваю я, когда мы перебираемся в гостиную.

Маккензи смотрит на меня.

– Вполне себе, – неоднозначно отвечает она.

Она заставляет меня напрячься. Все мои мышцы превращаются в камень. Еще немного, и я сорвусь.

Маккензи замечает во мне перемену. Она наблюдает за тем, как на мне натягивается футболка, смотрит на мои руки.

Широко шагнув, я стираю небольшое расстояние между нами. Но даже и этого мало. Маккензи отступает от моего напора и натыкается спиной на спинку дивана. Поскольку она не отталкивает меня, я кладу свою ладонь на ее щеку. Затем провожу большим пальцем по ее подбородку и нижней губе.

Мы оба прерывисто дышим. Маккензи поднимает на меня глаза, полные неприкрытого желания. Нас влечет друг к другу и бессмысленно это отрицать. Мы уже не дети. И мы здесь совершенно одни.

– Мне надоела наша бесконечная игра, – почти шепотом произношу я, – в которой нет ни счета, ни правил.

То, что делает Маккензи, заставляет кровь ударить в самую чувствительную часть моего тела.

Она облизывает большой палец моей руки, которая все еще на ее щеке.

– Так придумай правила и начни вести счет.

Я накрываю ее губы своими. Она обхватывает мою шею, притягивая меня к себе еще ближе.

Ближе. Теснее. Боже, этого мало.

Я опускаю ладони на ее задницу и подхватив, усаживаю на спинку дивана. Маккензи обхватывает ногами мои бедра. Ее руки забираются мне под футболку, и она скользит длинными ногтями по моей напряженной спине.