В этот момент Дольский хлопает себя по лбу и, видимо, желая немного облегчить мою участь, вступает в разговор и меняет тему:

– Кстати, господин капитан, говорят, кто-то из пехотных прапорщиков попался на глаза начальству с кирасирским палашом на портупее. Теперь готовится приказ по армии: всем офицерам сдать шашки на предмет соответствия высочайше установленному образцу.

– Да-с, зная наших бюрократов, не удивлюсь, если так оно и будет. – Валерий Антонович отстегивает шашку от портупеи, протягивает поручику. – Денис Анатольевич, последуйте примеру командира, Анатолий Иванович примет у вас оружие. А вы до сих пор так с казачьей и ходите?.. Ладно, попробуем что-нибудь придумать…

Протягивая свою шашку Дольскому, вижу его подмигивание, мол, не робей, начальственный фитиль – как стихийное бедствие, никого не минует. Дурдом! Второй год воюем, а тут кривизну лезвий и наличие гарды проверять будут! Будто от этого что-то зависит! Придурки с генеральскими погонами!..

Дольский с шашками исчезает за дверью, мы с Валерием Антоновичем остаемся одни. Неожиданно для меня Бойко добродушно улыбается и произносит вполне мирным тоном, абсолютно не вяжущимся с его предыдущими сентенциями:

– Ну, что, Денис Анатольевич, лицезрели начальство в гневе? Еще фитиля не желаете-с?

Немая сцена!.. Это что получается, капитан сейчас спектакль играл? Ну, артист!.. Нет, не желаю больше всяких фитилей, натяжек и тому подобного.

– Валерий Антонович, скажите, к чему было все это представление? – Теперь уже меня тянет поактерствовать, встать в позу непризнанного героя, оклеветанного завистниками.

– Это представление, Денис Анатольевич, было необходимо потому, что, во-первых, в штабе появились шепотки, что подпоручик Гуров – любимчик начальника разведотдела, а может, и самого командующего. Теперь, с помощью Дольского эти слухи слегка пресекутся. Да и распекал я вас достаточно громко, чтобы можно было за дверью услышать. – Видя мой удивленный взгляд, Бойко поясняет: – Анатоль по моей просьбе шепнет кому надо, что подпоручик Гуров получил сейчас от своего начальника шикарный разнос… А, во-вторых, вы же действительно не готовы принять пополнение, о котором так пеклись. Я вам его нашел. Не рады?

– Виноват! Рад, но не думал, что это будет так быстро. Что за пополнение?

– Завтра отправляетесь в Новогеоргиевск, там в ваше распоряжение поступит вторая пешая сотня восьмой Граевской пограничной бригады. Она составит костяк отдельной резервной роты штаба Второй армии. Они несли сторожевую службу в крепости, но сейчас все, кто умеет сидеть на лошади, сведены в кавалерийские полки, осталась только эта самая сотня, которую в штабе решили отдать нам. Для пехотной роты там людей все равно мало. Все офицеры и часть нижних чинов переведены в кавалеристы. Осталось восемьдесят пять строевых и двенадцать нестроевых нижних чинов. За старшего – фельдфебель Остапец. Вот приказ из штаба фронта.

Убираю очень ценную бумагу в карман, затем подходим к карте и смотрим. До крепости – около сорока километров, пардон, верст. Никак не могу привыкнуть к истинно русским мерам длины. Скорей бы ввели метрическую систему! Ладно, расстояние – день пешком топать.

– Помимо этого, Денис Анатольевич, в Новогеоргиевске будет еще одно дело. Вы были правы, говоря про наш русский бардак. Я попросил своих м-м-м… знакомых в штабе фронта навести справки насчет пулеметов, и, представьте себе, они нашлись, как вы и говорили – прямо под боком. На складах крепости до сих пор лежит около сотни «мадсенов». Короче говоря, вот распоряжение о передаче пятнадцати пулеметов и десяти тысяч патронов к ним в учебную команду. Еще, на свою ответственность, я приписал к ним крепостное ружье Гана и запас патронов к нему. Думаю, что дальнобойное оружие, пробивающее броню, вам пригодится.

– Стрелять – не перестрелять! Вот это – подарок! Премного благодарен, господин капитан! А что за ружье Гана? Ни разу не слышал о таком.

– Крепостное ружье Гана-Крнка было принято на вооружение в 1869 году. Калибр – восемь линий. – Видя мое недоумение, укоризненно качает головой и поясняет: – Денис Анатольевич, пора бы уже привыкнуть к нашим единицам измерения. Линия – это одна десятая часть дюйма, 2,54 миллиметра. Соответственно восемь линий – 20,3 миллиметра. На дистанции в тысячу двести шагов пули пробивают трехлинейную броневую плиту. Вот, возьмите и почитайте «Вооружение русской армии за XIX столетие» генерал-майора Федорова. – Валерий Антонович подходит к столу, достает из ящика книжку, обернутую в газету, и протягивает мне. – Крепостные ружья доказали свою эффективность во всех последних войнах, от франко-прусской до русско-японской. Использовались даже китайцами в Восстании боксеров.

Беру книжку, открываю и читаю… Так, шестьсот шагов равны… четыремстам двадцати семи метрам, соответственно тысячу двести – это восемьсот пятьдесят четыре метра, а тысячу пятьсот… Ого, это уже за километр! На восемьсот метров пробить броню – оч-чень хорошо! И рассеивание при выстреле очень даже неплохое.

– Так это же получается настоящее ПТР!

– Пардон, что такое ПТР? Какое-то особое ружье? Что-то похожее было в… в вашем времени?

– Ну, не совсем в моем. Если помните, я вам рассказывал о Второй мировой войне. Тогда все страны использовали бронированные машины на гусеничном ходу. Название в целях конспирации им придумали британцы, первыми их применившие. Мол, самодвижущаяся цистерна – tank. Соответственно для борьбы с ними создавались крупнокалиберные ружья, названные противотанковыми. Кстати, танки скоро должны заявить о себе на нашей войне. – Во время учебы в Можайке я состоял во ВНОКе и даже сподобился написать статью-обзор по развитию танков. – По-моему, в сентябре шестнадцатого гола они должны появиться на Западном фронте. Хотя некий аналог принимал участие еще в англо-бурской войне. Те же британцы создали тогда «безрельсовый бронепоезд», состоявший из блиндированного паровика-тягача и двух бронированных вагонов да еще со 150-миллиметровыми пушками на прицепе…

– Ну, в основном пока что эти ружья применялись для борьбы с орудийной прислугой, но я предполагаю, что вы будете творчески подходить к их использованию.