«Ты напал на мою дочь. Ты обесчестил ее.
Это было очень глупо с твоей стороны, друг мой. Потому что я не стану молчать. Все узнают, чего стоит слово короля Хигсланда. И ты получишь войну. Видит бог, я хотел по-хорошему, но, сынок, ты сам виноват.
Теперь тебе придется жениться на Амелии, сынок, хочешь ты этого или не хочешь. А свой Айслинг, или как ты там эту старую ржавую зубочистку называешь, ты можешь заткнуть себе в зад».
Это было еще не все. Внизу приписка:
«И да, чтобы ты не подумал, что я шучу, твоя девица Хантц побудет у меня. Будешь вести себя правильно, получишь ее обратно, если, конечно, от нее что-то останется».
Родхар взревел от ярости.
Мерзавец старый! Шкуру его постелить в изножиье кровать вместо шкуры волка, а мясо бросить на растерзание псам! Писать ответ, просить его о чем-то?! Он схватил гонца за горло и буквально в считанные секунды вытряс из него все. А потом отбросил задыхающегося от ужаса грихвальдца и вскочил на коня. Выкрикнул на ходу:
— Все за мной!
И помчался в Хантц.
«Не так страшно», — убеждал он себя. — «Не так страшно»
А сердце сводило от липкого холодного страха за любимую женщину.
Но все же то, что он узнал от гонца, оставляло надежду. Холдар отправил посланца с письмом, перед тем, как скрытно подойти к замку Мары. Людей у него не так много, один небольшой отряд, иначе он бы не смог незамеченным пересечь весь Хигсланд. Проклятый старый разбойник!
Вот еще один чудовищный минус, выявленный благодаря девушке с серебристыми волосами! Пограничная стража спит на постах, а шерифы на месте умеют только воровать и напиваться! Ничего, Родхар дал себе срок, вернется, всех перетряхнет к чертвой матери!
Но сейчас ему надо было чудом успеть.
Мара.
Если она вполовину того будет сопротивляться, как она противилась ему, она не сдаст замок.
«Только продержись, Мара! Только продержись!» — кричал он в душе. — «Я иду!»
Я иду.
Иду!
Скакал ли сейчас за ним кто из его людей, Родхар даже не видел. Назад не оборачивался, не слышал, а его сознание вообще раздвоилось. Ему казалось, что он видит яркими вспышками, что происходит в замке, и одновременно ночной лес перед собой. А лес выглядел так необычно, как будто широкий коридор, остальное призрачно, смазывается, четко только странно поблескивающая дорога. И его конь летит по этой дороге, не чуя ног, а сам он, приникнув к холке, летит впереди.