Через полчаса меня так же грубо, как и в «Уазик», бросили в КПЗ, правда, сняв с моих рук наручники. Спустя ещё приблизительно час, снова нацепив на мои руки стальные браслеты, меня перевели в комнату для допроса. Там меня ожидал следователь, от которого я и узнал, кем был мажор, склеивший ласты после полученного от меня удара. Этот молодой отморозок оказался сыном владельца крупной строительной компании. Сам папаша на моё счастье сейчас находился где-то за границей, иначе я, скорее всего, не сидел бы сейчас здесь, а лежал в реанимации и это в лучшем случае. Все мои слова о том, что эта тварь вместе со своим другом избивали мужика, уже давно не оказывающего никакого сопротивления, следователь пропустил мимо ушей. С его слов это я избивал того несчастного мужика, а мажоры как раз пытались мне помешать.

— А как же свидетели? — спросил я. В тот момент неподалёку от остановки находились люди, трусливые тогда, но сейчас могущие оказать помощь в расследовании.

— Свидетель один, Авель Домаров, друг убитого тобой Алексея Прохорова. Он настаивает на том, что это ты убил и прохожего, и Алексея, — ответил следователь, на этой фразе закончив меня допрашивать. Из всего того что я теперь знал, получалось, что мне — конец. Никакие оправдания мне не помогут, получу по полной программе за два трупа. Я, конечно, с этим был в корне не согласен, но сделать просто ничего не мог.

Суд состоялся через две недели, меня естественно признали виновным в двух убийствах и вынесли приговор, который меня просто добил.

— Двадцать лет с отбыванием в колонии общего режима! — выдавил из себя судья и захлопнул папку с моим делом.

Суд проходил в закрытом режиме, поэтому мои вопли о несправедливости никто кроме судьи и стороны обвинения не услышал. Папаша отморозка не был удовлетворён приговором, поэтому пообещал мне недолгих лет жизни, намекая, что он со мной разберётся на зоне, денег у него для этого достаточно. Я тоже пообещал, что могу выжить, вернуться и отомстить, причём быстрее, чем до меня доберутся его наёмные убийцы. На этом моё общение со всеми закончилось, под конвоем меня перевели в «автозак» и я, отправился отбывать срок.

Поездка в потрёпанном «автозаке» получилась недолгой. Минут через десять тарантас остановился, дверь открылась, и в него вошли два мужика в строгих чёрных костюмах. Не сказав ни слова, они меня пересадили из «автозака» в минивен с тонированными стёклами.

— Вы ещё кто?

В минивене сидели ещё трое хмурых мужиков в таких же чёрных гражданских костюмах. Из этих троих со мной заговорил только один, возрастом приблизительно в районе пятидесяти лет.

— Я полковник Назаров, — ответил он, ухмыльнувшись. — Тебя решено перевести в более безопасное место. Там тебя Прохоров старший достать не сможет, руки у него коротки, — успокоил меня полковник, после чего человек, сидевший слева от меня, быстрым движением вколол мне в руку какую-то дрянь, причём прямо через ткань рубашки. Дрянь эта подействовала практически мгновенно, погрузив меня в чёрную тишину, я даже не успел возмутиться на этот их подлый поступок.

Пробуждение было не приятным, по ощущениям мне казалось, что я накануне выпил бочку водки, причём без закуски. Вскоре преодолев круговорот в глазах и тошноту, смог осмотреться. Это явно была не тюрьма, комната, где я лежал на кровати, была скорее похожа на гостиничный номер, здесь даже телевизор был в наличии. Неведомым похмельем страдал около часа, пока не появился уже известный мне полковник со своими молчаливыми друзьями.

— Проглоти это, легче станет, — один из его помощников положил на журнальный столик две небольшие капсулы ярко красного цвета. — Если бы мы хотели тебя убить, ты уже давно был бы мертв, глотай, не бойся!

Я дрожащими руками подобрал капсулы и положил в рот, но глотать не спешил, а-то мало ли что, вдруг опять вырублюсь.

— Глотай, тебе говорят! Нечего тут агента контрразведки из себя корчить! — прикрикнул полковник и подал мне стакан с водой, чтобы я запил лекарство. Пришлось проглотить подозрительные капсулы, а через пару минут моё самочувствие действительно стало намного лучше.

— Полегчало? Вижу, что да. Значит, сможешь, понять и осмыслить всё то, что я сейчас тебе скажу. Ты не в тюрьме, но свободы перемещения всё же не будет. Мы в одной из научных лабораторий, секретной, разумеется. Предлагаю тебе поработать на благо родины, вместо отбывания срока в гораздо худших условиях, чем эти.

— Кем поработать? Вам тут кафелем что-ли нужно всё выложить? — полковника я не понял, он говорил какими-то загадками, припудренными сказкой о секретности.

— Нет, конечно, нам нужен исследователь, а ты как раз просто идеально подходишь для этого дела. Если не согласен, не вопрос, зона никуда не делась, ждёт тебя с распростёртыми руками.

— И что я должен буду для вас исследовать?

— А вот это уже не ко мне, исследованиями занимаюсь не я. Моё дело подбор кадров. Ты тут подумай ещё пару часиков, прежде чем соглашаться, дело опасное, но чертовски интересное. Я позже зайду, — полковник встал и быстро вышел, правда, одного из своих провожатых оставил, видимо, чтобы я через него смог сказать ему о своём решении. Попытка поговорить с «другом» полковника, ни к чему не привела, он молчал словно рыба. Слова полковника неизвестного рода войск, вызвали у меня одновременно и чувство тревоги, и жуткий интерес. То, что дело секретное было и так понятно, иначе, зачем устраивать весь этот цирк с похищением меня из «автозака». С другой стороны, опасность меня поджидала и на зоне. Где я протяну дольше тут или там, тоже никому не известно. Если меня здесь не собираются убивать или ставить на мне опасные опыты, шанс выжить и сбежать в процентном соотношении немного выше, чем из мест заключения. Значит, есть смысл соглашаться, жить-то всё равно мне, кажется, недолго осталось и всё из-за моего проклятого чувства справедливости.

— Эй, манекен с пистолетом подмышкой, — позвал я своего сторожа, — передай шефу, я согласен. Что вам там нужно исследовать?