Почему-то вспомнилось, как в детстве, в дождливую погоду, я любила рассматривать зонтики прохожих — кто-то держал красный в клетку, кто-то коричневый с бежевыми узорами, кто-то с цветами, кто-то с орнаментом, кто-то однотонный, кто-то похожий на ковер…

Закончив проигрывать одну песню, динамики тут же наполнились звуками другой — на этот раз «Ole Ole!»

Запел радостный голос Питера Рене Баумана.

Если бы этот уроженец Швейцарии только знал, насколько правильные слова когда-то написал.

Я рассмеялась и продолжила подбрасывать к потолку хохочущих Смешариков; в комнату вбежала раскрасневшаяся Клэр.

— Дина… Ой! Какие парашюты! Я ничего не успеваю! Во сколько, ты говоришь, заедет Дрейк?

— В половину шестого.

— А уже почти четыре!

— Твой торт ведь почти готов. Я заходила на кухню пятнадцать минут назад, сама видела.

— Еще столько делать! Я прямо не знаю, за что хвататься!

Она всплеснула руками, и я в который раз за этот день восхитилась ее преображению — предо мной стояла не прежняя, стянутая тысячью узлами, сухопарая, сдержанная Клэр, а милая взволнованная молодая женщина, не способная привыкнуть к собственной трансформации и оттого беспрестанно нервничающая.

— Все хорошо. Ты все успеваешь!

— А моя новая прическа не распадется за два часа?

— Нет. На ней супермодные фиксирующие средства.

— А ты, правда, думаешь, что моя сумочка не слишком вычурная?

— Ни в коем разе. Она стильная.

— А на туфлях не слишком высокие каблуки?

— В самый раз, чтобы выглядеть на все сто. Очень соблазнительные.

— Но я не собираюсь никого соблазнять!

— А вот этого ты никогда не знаешь!