— Да.

— А нельзя тебе, Лар, иначе выкидыш случится. Сейчас самый опасный момент. Ты должна лежать в кровати, пить витамины и отдыхать. Всё! Никаких смен по десять часов, пойми наконец!

— И сколько мне вот таким трупиком валяться?

— Неделю минимум, лучше две.

Она долго говорит про мои анализы, про возраст и риск потери малыша. Убеждает, доказывает, взывает к моему материнскому инстинкту. Но я не сопротивляюсь больше. Надо, значит надо. Жизнь ребёнка важнее моих желаний. К тому же я работаю на родственника и без проблем возьму отпуск.

Хорошо устроилась, — думаю с грустью. Но сидеть безвылазно дома — это тихий ужас.

— Хорошо, я всё поняла.

— Звони мне, если боли вновь повторятся, — вздыхает Анна Леонидовна. Кажется, она искренне за меня волнуется. 

Я звоню Владимиру, и он без малейших возражений даёт мне двухнедельный отпуск. Осталось Алину поднатаскать, как следует.

— Две недели? — удивлённо тянет Лёва. — Ты никогда так долго не отдыхала.

— Ты не рад?

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо, — произносит он серьёзным тоном. — Мам, а ты чувствуешь, что в тебе кто-то живёт?

— Да, конечно. Через пару месяцев ребёнок начнёт пинаться, и ты тоже это почувствуешь.

— А я сильно пинался?

— О да, ты любил будить меня среди ночи. Иногда мне казалось, что ты там танцуешь, настолько активным ты иногда был, — смеюсь я, вспоминая, как впервые почувствовала шевеление Лёвы и как сильно меня это впечатлило. Я улыбалась и плакала одновременно, а Денис… он не понял, почему я так реагирую на обычный толчок ребёнка.

— А музыку он услышит?

— Обязательно. Только чуть позже.

— Надо посмотреть видео на эту тему, — заявляет Лёва.

Знаю, что мой любопытный сын посмотрит сотню роликов, а потом ещё и статьи на эту тему прочитает. Он хочет быть ко всему готовым.

Когда Лёва уходит к себе, я вспоминаю рекомендации Анны Леонидовны и ложусь на диван у телевизора. Только смотреть ничего не хочу. Снова внутри это чувство дурацкое появляется — тоски и желания чего-то невозможного, волшебного.