Прислуга спала не в их коттедже, но оба, не сговариваясь, всё равно пошли в сад, где была крошечная беседка. Там Эмма упала на лавку, и Глер почему-то встал на колени перед с ней и даже взял её руки в свои.

– Представьте. Я и вы. Тут, и всё это правда… – прошептала Эмма.

– Но я оборванец и дикарь, – его полные чётко очерченные губы изогнулись в улыбке. Эмма засмотрелась, а потом перевела взгляд на глаза.

– Вы… – она хотела назвать его виконтом Гри, но это показалось таким смешным. – Вы – Глер Мальбек.

– Эмма, – из-за улыбки это слово вышло таким тёплым, что она невольно всхлипнула от тоски по чему-то, чего и быть не может. – Вы что же, будете впадать в отчаяние всякий раз с приходом темноты? – спросил Глер, перебирая её пальцы, а потом и вовсе стянул с Эммы кружевные перчатки, чтобы чувствовать теплоту кожи.

– Выходит, что так…

– Не нужно. Всё исправится… Ищут меня, а не вас. Мы всё сделаем, мы найдём доказательства. Не знаю как, мы ещё даже не добрались до Пино. Мы принесём их королю, а он простит мне все грехи. Включая вас.

От этих слов Эмма вся покрылась мурашками до самых пяток и невольно ахнула.

Слова показались самыми красивыми из всех, что она слышала. А он даже ничего особенного не сказал.

– Я – грех? – и Эмма встала с лавки, не вырывая своих рук из рук Глера, а потом тоже села напротив него на колени, не заботясь о платье.

Это так сладко звучало, что всё трепетало внутри.

– Разве нет? Самый главный из всех что я совершил…

– А какие ещё?

– Ну… первый… Я родился оборванцем и дикарём.

Эмма почему-то захотела немедленно начать протестовать.

Она вдруг вспомнила, как Глер Мальбек, оборванец, смотрел ей в глаза и говорил, что верит в неё, что она сможет использовать силу. И сразу захотелось доказать ему, что не важно кто он и откуда… но нет. Наверное, важно.

– Второй?

– Я распутал все дела в Бовале.

– Это плохо?

– Кошмарно! – они оба засмеялись и стали вдруг немного ближе, чувствуя энергию друг друга.