В банке мне в конце концов ответили, что они впаивают 040 всем подряд. Таков обычай. Им (клеркам) это нравится, и менять привычки они не станут. Ну а кто бы сомневался?

Я скорее ожидал ответа от КНИЛ. Поскольку незаконность действий банка и нарушения правил «оборота» личной информации, на мой взгляд, были совершенно очевидны.

КНИЛ, видимо, получает подобные письма миллионами, и у «подьячих» отлично отработана схема, как скрыть свое безделье. Сначала мне пришла бодрая отписка, что «письмо получено, ожидайте вскоре ответа по существу». А потом — ничего, до самого момента, пока метку не сняли по сроку давности, то есть ровно через три года.

Словом, возвращаясь к нити основного повествования: летом 2008 года открывшееся было окно нашей кооперации с французскими банками опять наглухо захлопнулось.

Тем не менее деньги нам были нужны. Особенно дешевые деньги, ведь мы собирались перестроить наше здание.

Мы собирались в одной его части сделать боулинг, в другой — детский городок, несколько кинозалов, ресторан, крытый и открытый бассейны, фитнесс-центр.

Все это отлично разместилось бы в наших огромных помещениях с высотой потолков более шести метров, и еще семьсот квадратных метров оставалось для офисов.

Бассейны, по замыслу архитекторов, должны были подогреваться системой солнечных батарей, расположенных на крыше.

Рассчитаться по кредиту с банком мы в любом, даже самом неблагоприятном случае были в состоянии. Ведь только земля, то есть участок, на котором стояло наше здание, оценивался экспертами в сумму, эквивалентную запрашиваемой для инвестиций.

А ведь и само здание, построенное из нестареющих материалов, было изумительно функционально и стоило само по себе в несколько раз больше, чем сумма кредита, который мы просили.

Разумеется, я не хотел опять вкладывать свои деньги в новый французский проект. Хватит уже, довкладывались…

К тому же ситуация в кризисный год везде была напряженной, и деньги, заработанные нашими предприятиями, требовались для поддержания основного бизнеса.

Но все-таки переоборудовать уже существующую недвижимость, и поднять ее стоимость следовало в любом случае, иначе это выглядело бы как бесхозяйственность, а не грамотное предпринимательство.

И вот, попытавшись договориться с французскими банками о кредите, я в конце концов прекратил свои тщетные усилия и начал искать деньги у частных инвесторов.

Мои помощники разместили соответствующее объявление на специализированном сайте, где встречаются инвесторы и инициаторы проектов. Они оставили там подробное досье-заявку с описанием наших возможностей, гарантий и планов.

Это «досье» действительно выглядело заманчиво: практически никаких долгов, закладных или иных обязательств, и при этом собственность уже приносила стабильные и довольно высокие доходы от аренды.

Через сайт нам немедленно поступили предложения из Азии и арабских стран под четырнадцать с половиной процентов годовых. Инвесторы соглашались войти в дело на пять лет. Все предложения более или менее походили друг на друга.

Ставка в четырнадцать с половиной процентов годовых в принципе была в те времена ниже, чем, скажем, ставка по кредиту в России, но все-таки несуразно высока по отношению к «дешевым» европейским деньгам. Нормальный кредит стоил в Европе от трех до четырех процентов годовых. И потому пожелания первого инвестора и еще нескольких последовавших вслед за ним мы отклонили.

Потом среди прочих поступили предложения, явно связанные с оборотом каких-то «нехороших» денег, поскольку «инвестор» интересовался «мелким налом». Мы также сразу отказались.

И наконец появился весьма заманчивый вариант: одна парижская контора предлагала нам вывести нашу собственность под люксембургскую юрисдикцию и затем там, вне Франции, получить финансирование в банке под залог французского актива, представленного в виде люксембургской ценной бумаги.