Одно истаяло.

Второе.

Третье… и десятое… а она продолжала выпускать, пусть даже сама сделалась почти прозрачной. Ирграм посмотрел на нож. И убрал его за пояс. Если все так, как он думает, то надо лишь немного подождать. И Ирграм уселся под кустом.

Он и глаза смежил, впрочем, продолжая следить за отродьем тьмы.

То, впрочем, вело себя спокойно, словно не замечая, что её становится меньше… это даже завораживало. Выходит, пластина поглощает энергию? Ирграм подумал и кивнул, соглашаясь, что мысль эта правильная. В конце концов, он сам переливал в нее силу, полученную от умирающих людей.

И чем тварь отлична?

Скорее удивляла её готовность, даже желание отдать свою силу. Или она не понимала, что происходит? Вероятнее всего. Она и разумной-то не была.

— А эта штука опасна, — сказал Ирграм, когда рядом плюхнулся донельзя довольный рытвенник. Еще и кость с собой притащил. Бедренную. И явно пару лет пролежавшую в земле, но еще годную, чтобы почистить о нее зубы. — Видишь?

От твари остался лишь силуэт. Но и то туман продолжал утекать.

Вот любопытно, сможет Ирграм забрать эту энергию себе? И сколько в целом может вместиться в пластину? И не случится ли так, что силы будет больше, нежели она способна поглотить? А если произойдет подобное, то…

Рытвенник, с хрустом разломив, принялся обгрызать сустав.

А Ирграм поднялся.

От твари остались клочки тумана, а вот пластина налилась цветом, темной тяжелой зеленью. И по ней раз за разом пробегали искры силы. Впрочем, стоило прижать её к коже, и сила окутала Ирграма.

Он снова закрыл глаза.

Сделал вдох. И выдох. А затем пошевелил пальцами, разгоняя эту силу по крови. Или что там у него было.

Хорошо.

Кто бы знал, до чего хорошо…

Рытвенник толкнул лобастою башкой в ногу и снова тявкнул.

— Идти? — идти куда-то не хотелось. Наоборот, Ирграм ощущал себя не сытым — пресыщенным. И тело требовало отдыха. Но…

Клятва.