Вера оторвала ладони от лица и прекратила всхлипывать. В ее глазах загорелась надежда. Виноватый тон дочери заставил ее успокоиться и вытереть слезы.

— Знаешь, я позвоню ей прямо сейчас. Может, она сможет принять тебя пораньше?

— Только не меня, а нас, — строго поправила ее Инесса. — Я хочу, чтобы ты тоже пошла.

Вера даже рот открыла от такого предложения. Но не посмела отказываться. Она была согласна на все, лишь бы дочери стало лучше. Лишь бы Таша делала хоть что-то!

Она утвердительно кивнула, быстро взяла себя в руки, вытерла потеки туши на щеках и встала. Затем помогла дочери сесть на компьютерный стул и побежала звонить Синичкиной.

Юлия Сергеевна, конечно же, не смогла отказать Вере Малининой и перекроила собственное расписание, перенеся пару клиентов на другое время. Все-таки двойной тариф за оказываемые услуги творит чудеса…

Через час наспех одетая в какое-то платье и не накрашенная Таша (точнее, Инесса, которой уже было все равно, как выглядит ее тело) и Вера, как обычно — при полном параде в стильном брючном костюме и в полном «боевым раскрасе», — сидели перед госпожой Синичкиной. Инесса поспешила усесться в большое кожаное кресло напротив стола психотерапевта. А Вера сиротливо сидела на краю кушетки.

— Можете прилечь, — холодным стальным голосом предложила Юлия Сергеевна Вере. Но та отказалась.

«Хм… ага, щас прям! Прилечь! И помять свой дорогущий брендовый костюм? Ну вы, мадам психотерапевт, даете!» — подумала про себя Инесса, предположив, что двигало претенциозной Верой, и еле сдержала смешок.

— Таша, почему вы настояли, чтобы мать присутствовала на сеансе?

Доктор поправила очки и приготовилась делать записи в свой кожаный блокнот.

— Разве это не очевидно? Она в депрессии и нуждается в психологической помощи, — снисходительно ответила Инесса, слегка втянув щеки. Вера округлила глаза от удивления и смотрела поочередно то на дочь, то на Синичкину, которая тоже озадачено приподняла бровь.

— Вы ощущаете чувство эмпатии к матери. Это говорит о близости между вами. Считаете, что у Веры схожие проблемы, как и у вас?

— Дело не в близости между нами. Мы не очень близки, если честно. Я думаю, что Вера винит себя за произошедшее с дочерью.

Синичкина кивнула и что-то быстро черкнула в блокнот, не отрывая взгляда от Таши. Вера так и сидела с открытым ртом, боясь вставить реплику, словно говорили не о ней вовсе, а о какой-то другой Вере.

— Вера, что вы думаете об этом?

— Кх-кхм… Я… — растерянно начала женщина, прокашлявшись. — Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива…

— А если она несчастна, в этом виноваты вы? — уточнила Синичкина.

— Нет. Ну отчасти, да… Наверное… Каждая мать хочет дать лучшее своему ребенку.

— А что если лучшее по твоему мнению не подходит дочери? Как ты можешь знать, что лучше для другого человека? — вклинилась в разговор Инесса.