— Нет, — больше перечить у меня не было сил, чувствуя, как с разбитой губы вытекает струйка горячей крови и солонеет во рту.

В памяти были ещё воспоминания о том, как такой удар стальной перчаткой мог раз и навсегда вышибить из меня дух. И крайне не хотелось узнавать, что будет, если такой дознаватель решит ударить кулаком.

— Тогда как ты сбежал?! Видел диверсанта, убившего Мерула?! Отвечай?!

— Не видел! — выкрикнул я в ответ, боясь, что неизвестный решит ударить ещё раз для ускорения процедуры допроса, ведь тон разговора нешуточно возрос. — Я вышел в дождь, меня никто не остановил, больше я ничего не видел.

— Где был всё это время?!

— Его в руинах форта Отолдо схватили, видимо прятался, — опередил меня с ответом солдат, поймавший меня.

— Ну вот и всё, — заключил латник, — Десятник! — рука отпустила мою рухнувшую голову.

— Да, господин тактик! — человек, стоявший слева от меня и державший поначалу за волосы, вытянулся в струнку перед латником.

— Не быть тебе сотником, если ещё раз по пустяку выдернешь меня. Разжалуют! Как есть разжалуют!

— Прошу меня простить, — постарался извиниться солдат, продолжая вытягиваться в струнку.

— И сотнику сам доложишь об ошибке, — вспахивая стальными пятками, отдал приказ тактик и зашагал в неизвестном направлении.

— А с каштаком что делать? — незадачливо спросил солдат в спину латнику.

— А, — отмахнулся тактик.

Повисла пауза. Перед глазами пронеслась едва ли не вся жизнь за долгое молчание стоявшего рядом десятника.

— Что делаем? — спросил сзади палач, потирая рукоять громадной секиры-обезглавливателя.

Рука резко схватила мои волосы и, взглянув в закатывающиеся глаза, смачно плюнула в лицо. Мерзкие тёплые слюни побежали по морде от носа к подбородку.

— На место верни, — отмахнулся десятник, уже направляясь по своим делам.

— К чародею что ли?

— К какому твою мать чародею?! — копируя манер тактика выругался десятник. — К остальному мясу и наденьте камень, чтобы не был пустышкой.

— Есть, — ответил палач, поднимая меня за плечи.