Эта война, - страшная, бесконечная гражданская бойня, замешанная на религиозных противоречиях, амбициях стран, заинтересованных в дешевой, а лучше - бесплатной, нефти, на подстрекательстве вороватых соседей, ловящих в мутной кровавой воде, свои вкусные куски раздираемой распрями страны. Война приносила одним - разруху, боль, слезы и смерть, а другим, за сотни и тысячи безопасных километров, - баснословные барыши. Вот и рвали ее на части все, кто оказался в состоянии заявить о своих интересах в этом регионе. Уничтожали все, не взирая ни на какие нормы морали и положения международных конвенций. Превращали в пыль, уникальные памятники некогда великой страны, с шестью тысячами лет истории, страны - прародительницы двух великих цивилизаций прошлого.

Но, тогда я мало задумывался, над геополитическими причинами возникновения этой, совершенно не нужной местным бедуинам войны. И над историко- культурными последствиями, безвозвратного уничтожения достояния человеческой цивилизации, тоже. Меня, я думаю, можно понять - я просто пытался выжить. Целый год, почти непрерывных боев, наступлений, окапываний, отступлений, окапываний. Бесконечных песчаных бурь и раскаленных камней, политых своей и чужой, высыхающей на лету и превращающейся в этой адской жаре, в сухую пыль, кровью.

И все это время Сергей находился рядом со мной, прикрывая мою спину, поддерживая и помогая во всем.

До этого рассвета.

Он не успел укрыться в блиндаже, вырытом на скорую руку в перемежающемся скальной породой песке, помогая молоденькой медсестричке добраться, от разбитой шальным снарядом, жирно чадящей копотью, метрах в двухстах от нашей линии обороны, «санитарки».

Ему распороло правый бок и, похоже, отхватило кусок печени. Сергей уходил молча, медленно угасая. Спасенная им сестричка, пошатываясь от контузии, пыталась остановить кровь, но та просачивалась сквозь наложенные повязки, пропитывая их насквозь.

Я протер лицо мокрой от пота банданой, размазывая грязь и пороховую гарь еще больше. В голове всплыли прочитанные неизвестно когда и где строки:

«Ветер в соснах задержался, чтобы другу песню спеть. Среди чащи, у обрыва, умирал большой медведь...»

«Медведь». Это позывной Сергея. Действительно, огромного как этот своенравный зверь и совершенно ни чего не боящегося. Моего единственного, настоящего, преданного навсегда друга.

До самой смерти... Все всегда вместе...

Ну, как же так, медвежонок, братик!

На глаза навернулись слезы.

Где-то вдалеке приглушенно ухнуло, будто из огромной бутылки выбило пробку. Буквально через две секунды, с разрывающим барабанные перепонки грохотом, и отбивающей внутренности взрывной волной, над перепаханной степью вспух очередной огненно-землистый цветок.

«Пионом»(80) долбанули, - подумал отрешенно, помогая медсестре удерживать повязку. От соседних окопов резануло чьим-то криком. Сестричка закончила перевязку и, не глядя на меня, всхлипывая, стала выбираться из блиндажа, оскальзываясь на осыпающемся песке и сдавленно матерясь.

-              Я туда... Кого-то еще зацепило.

-              А Серега?!

Сестричка обернулась, жестко посмотрела мне в глаза и ничего не сказала, только коротко отрицательно мотнула головой. Потом вполголоса матернулась и на четвереньках выбралась из укрытия.

«И сквозь жуткую рванину, сгустков крови тек поток, А медведь, все как-то мимо, зажимал свой рваный бок».

Где-то справа, там, где оставались жалкие остатки нашей потрепанной роты, заполошно загрохотал ДШК(81), чуть в отдалении хлестко захлопали «Баретты»(82) и застучали сиплым звоном калаши. Бой начался на позиции первого отделения. Три раза хлопнули гранаты...

«Сладкий, терпкий запах крови, приманил все воронье, Да, с поджатыми хвостами, волков стаю, - взять свое».