Внучок — гордость деда Степана. Продолжатель рода. Институт иностранных языков заканчивает, уже и по заграницам ездит. Помрет дед Степан — вся усадьба Витьку и достанется. Уже и завещаньице у нотариуса оформлено. Но внучок только смеется: «На хрена мне дед твоя изба? Неужели ты думаешь, что я в земле буду копаться?»

Э, да что он понимает!

Правда, дед Степан на тот свет пока не собирается. Не молодой уже, да вроде бы и не совсем старый. Всего-то 67 годков. Но здоровье и силушка ещё имеются. Свои приусадебные двенадцать соток сам по весне лопатой копает. А сколько навозу с фермы в огород на своем горбу перетаскал — тонны. Соседка Наталья порой облокотится на забор и с завистью наблюдает, как дед со своим хозяйством управляется. Степан тоже иногда поглядывает на неё с вожделением. Баба — кровь с молоком. Только-только полтинник разменяла. Все при ней и внизу и вверху. Эх, скинуть бы деду Степану годика три-четыре, тогда похлопал бы он Наталью по ягодицам.

Наталья тоже одинока. Муж, пьянь, ни дня без стопки не проживший, погиб под колесами собственного трактора. Как-то в разгар посевной нажрался самогону, полез в тенек под «Белорусь» соснуть часок, а трактор возьми и покатись. Да задним колесом глотку-то этому непутевому и прижал. Видимо, так Богу было угодно. А то ведь с чего бы это трактор на ровном поле сам собой покатился?

— Заходи вечерком на чаек, Степан! — игриво звенит с крыльца Наталья.

— Отходился я уже, Натуша. Чего зря-то чаи хлебать у такой бабы как ты, если тяги нету. Да и времени в обрез — Витька завтра приезжает. Картошечки накопать надо, яблочков снять.

— Ну, как знаешь, Степан, как знаешь. Мое дело предложить…

Витька приехал под вечер. На собственной иномарке. Говорит, купил по дешевке в какой-то Голландии. Приехал с тонюсенькой как ивовый прутик девчонкой. «Невеста она ему или так, баловства ради? — думал дед. — Вместе им стелить или порознь спать будут?» И решил погодить с выводами: если обниматься станут — значит в одну кровать и лягут.

На стол скатерть постелил. Картошка, огурчики, сало, колбаса домашняя, «фирменный» самогон на клюкве, вино рябиновое для гостьи, двухлитровая банка с сидром.

— А это дед тебе от меня подарок. Настоящий скотч. — Витька водрузил на середину стола прямоугольную бутылку.

— Что за скотч? С чего его едят?

— Шотландский виски. Можешь в него кусочек льда бросить.

Сели, разлили вискарь по рюмкам.

— Ну, с Богом, внучок. Спасибо, что хоть ты приезжаешь. А то твои мать с отцом, видимо, забыли, в какой стороне их отец проживает. — Сделал большой глоток, — Ба! Да это же самый настоящий самогон! К тому же плохо очищенный, да вдобавок и разведенный.

Внук положил руку на плечо своей зазнобы, задорно рассмеялся:

— Вот и я им там говорил, что наши российские умельцы могут такой вискарь тоннами штамповать. Только гораздо крепче и вкуснее. Ну, ничего. Ты, дед, этим напитком Наталью лучше угости.

У старика появились смешливые искорки в глазах.

— Ну, угощу. А дальше-то я с ней что буду делать?

— А то забыл, что мужик?

— Нет, Витюша, — не стыдясь девчонки, ответил дед, — Отстрелялся уже. Ах, ты, черт седой, парник на ночь забыл закрыть!