Бертран кивнул и произнес:

— Вы забыли, что сервам не положено платить, господин. Они следуют за своими хозяевами и живут их милостью. Когда-то я служил вашему деду, затем вашей матери и теперь согласно ее завещанию — я следую за вами.

Я сперва не совсем понял, что он хотел этим сказать, но потом до меня, наконец, дошло. Я нахмурился. Челюсти сжались сами собой. Выходит, Бертран — невольник?

М-да, кем я только ни был за мою короткую, но насыщенную жизнь. Но вот рабовладельцем пришлось побывать впервые… Динамика развития событий, скажу честно, так себе.

Я заметил, как испуганно отшатнулся от меня старик. Черт… Пришлось на мгновение прикрыть глаза и медленно выдохнуть.

— Господин… — прошептал он. — Я никогда не видел вас таким. Столько ярости и гнева было в ваших глазах! У меня от вашего взгляда даже мороз по коже. Будто из склепа могильным холодом дохнуло.

— Прости, что напугал, — улыбнулся я. — Ни в коем случае не бери это на свой счет. Кстати, раз уж мы заговорили об этом… Знаешь ли ты, где располагается контора ближайшего стряпчего? Который не слишком дорого берет за свои услуги, но с хорошей репутацией.

— Да, господин, — кивнул старик. — Есть контора господина Моро на восточной улице. Я слышал, как на рынке о нем отзывались купцы. Говорили, что он дотошный и аккуратный, а еще, в отличие от своих коллег, не очень дорого берет за свои услуги.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда сделай вот что… Сходи-ка ты завтра в эту контору и попроси, чтобы господин Моро навестил меня, когда сможет.

Бертран абсолютно не удивился моей просьбе. Он лишь молча кивнул. Вероятно, это потому, что для него это была вовсе не просьба, а приказ господина, который он не собирался обсуждать.

Я снова поморщился, но быстро взял себя в руки.

— А теперь, — сказал я. — Давай-ка все-таки поедим. Пока это королевское лакомство не остыло.

Бертран усмехнулся и потянулся к ложке и миске.

— Скажете тоже… Королевское…

— Это не я, это ты так сказал, — изобразил я удивление.

— Я?! — округлил глаза Бертран.

— Ну а кто? — улыбнулся я. — Или это не ты тут мне все уши прожужжал о его величестве Генрихе Свирепом, который объедал своих солдат на привалах?

На беднягу Бертрана было страшно смотреть. Он мгновенно побледнел и, кажется, поседел еще больше. Я мысленно отвесил самому себе подзатыльник. Не хватало еще своими шуточками деда в гроб загнать.

— Выдохни, старина, выдохни! Я же пошутил! И покорми уже меня, наконец, иначе действительно похлебка остынет.

После сытного ужина я дождался, пока Бертран тоже поест, а потом попросил его провести ревизию всех пожитков Макса.