— С кикиморами, да… Оказия вышла… Вон моя Любушка знает, общалась с ними. У нас тут болот много, кикимор мало. Если и есть, то больше — лесные. Вот и удивились мы, когда вдруг по весне, как только лёд сошёл, кикиморки в болотах появились и ну перекраивать всё по-новому. Здешний болотный народец: болотники, шишиги, кикиморы и их игоши, взбунтовались против них, ополчились, а твои кикиморки вдруг силу свою показали. Силу Гарпии… И хозяйничали по болотам здешним до самого тепла, а потом вдруг попрятались кто куда.

Леший замолчал. Перебирая бороду он приблизился ближе к огню.

— Так они были тут? — Спросил Санька.

— Были. И там, где мы с тобой повстречались, были и тут. Токма тут они не долго хозяйничали, оттого болото снова затянуло сушь. А так тут даже лес расти начал и те деревца, что раньше росли, воспряли от гнили.

— Слушай Леший, а ты разве и тут живёшь? — Санька вдруг осознал, что от того места, где они повстречались на реке Луге, довольно далеко.

— А что нам? Мы особые тропки знаем. Помнишь, как мы с тобой к водяному ходили? Озерцо то, где он с русалками нежился, тоже не близко пряталось. А мы, раз-два и прибежали. Ты сам бы дня два шёл.

Леший захихикал.

— Мы — Лешие, лес бережём. От людишек да от хвори лесной. Там, где вас — людей, нет, и нас немного. Потому мы и бродим по лесам с приглядом. Нам семь вёрст это десять шагов.

— Смотря какие шаги делать, — вставила Кикимора Любушка.

Санька вдруг захотел в Коломенское к Мокше и Лёксе, где всё понятно и обустроенно. Он вздохнул.

— Раньше и я так мог!

— А сейчас что ж? — Удивился Леший.

— Я через верхний мир ходил. Сейчас не могу. Пока.

— Через верхний?! Мы так не можем. Кто-то заклятье наложил?

— Сам я наложил! — Усмехнулся Санька, не уточняя что наложил и куда.

— Бывает, — тут же согласился Леший.

— Может тебя домой отвести? — Спросила Любушка участливо.

— А где же кикиморки подевались? — Спросил Санька, вдруг подумав, что может быть они и впрямь просто попрятались.

— Дык… Позови. Твой зов сильный. На него не откликнуться трудно, — сказал Леший качая головой. — Мы вон откуда услышали. Да, Любушка?

Маленькая Любушка, одетая в цветастый сарафан и повязанная такой же косынкой, но босая, утвердительно кивнула.