Двое мужчин явно не обратили внимание на тень, проскользнувшую по лицу Ирины.

— Это неплохая идея, — забарабанил пальцами по столу Петр Иванович и внимательно посмотрел на Всеслава. — У нас есть только одна попытка. И о ней никто не должен знать. Война закончена, и убийство аристократа даже нам с рук не сойдет. А видеть в Нижнем комиссию из первого отделения нам точно не нужно. Ладно, постараемся сделать все аккуратно. И повторяю, — он повысил голос, — никто не должен об этом знать. Ни одна душа! Понятно?

— Да, отец, — хором ответили дети.

— С этим решили. Но надо оставлять и тот вариант, что отравить его не удастся. Тогда будем уже следить за ним в академии. Ты, Ирина, я гляжу, с ним на короткой ноге? — он подозрительно посмотрел на дочь, но та включила режим стервы, так хорошо знакомый всем ее родственникам. Бутурлиной даже притворяться не приходилось.

— С чего это вы взяли, батюшка, что я с этим ублюдком на короткой ноге? — возмущенно поинтересовалась она.

— Ну… — даже немного растерялся Петр Иванович. — Мне говорили…

— Мало ли что вам говорили! Да, он меня спас, и я была вынуждена оставаться в его отряде, чтобы выжить!

— А в таверне ты что делала на его концерте? — ехидно поинтересовался у нее Всеслав.

— Своего врага надо знать в лицо! — парировала та, недобро глядя на брата.

— Так, успокоились! — коротко приказал отец и вновь посмотрел на дочь. — Коли так, то хорошо. Будете вдвоем следить за ним в академии. Теперь — что там с его магией? Откуда она вообще взялась? Мы вроде все знали о родовых способностях Морозовых. Они управляли льдом, а не огнем.

— Значит, не все, отец, — ответил Всеслав. — Ну, если сама магия, применяемая им, еще как-то напоминает магию огня и воздуха, хотя мне вот непонятно, как он умудрился совместить две магии в себе, то вот использование артефактов Древних…

— Тут действительно странно, — согласился с ним Бутурлин-старший, — но мы прекрасно знаем, что артефакты Древних не работают и не могут работать. Это аксиома. Значит, тут действительно какой-то родовой секрет… Эти ублюдки Морозовы вдруг оказались прямо-таки какой-то кладезью сюрпризов.

— Он еще и поет. В «Веселом гноме» вместе с Олафом денег заработал неплохо, — добавил Всеслав.

— Да пусть поет. — махнул рукой отец, — это занятие недостойно аристократов. Если хочет себя позорить, то пусть позорит. Даже нам лучше..

— Но он не… — попытался возразить его сын, но Петр Иванович не дал тому договорить.

— Закрыли это вопрос. Ублюдка берем под наблюдение. Если не получится отправить его на встречу к родителям, до отправки в Академию, значит будем следить в академии. Вот жалею, что сразу за ним наблюдение не установили в городе… теперь и не узнаешь, с кем он встречался.

— Да шлялся по магазинам со своими бабами да песни пел, — презрительно фыркнул Всеслав.

— Точно. Еще тот развратник и бабник, — добавила Ирина, — чего тратить время на этого ублюдка.

— В кои-то веки согласен с сестрой, — поддержал ее Всеслав.

— Возможно, вы и правы. Но я уже все решил, — кивнул Петр Иванович, — я подумаю на этот счет. А сейчас оставьте меня. И помните, чтобы никто… никто не знал о нашем разговоре.