– Что?! – закричал он, обращаясь к своим людям. – Что?! А кто из вас отпустит с ними своего сына?!

– А кто остановит твоего сына, если он станет зомби?! – выкрикнул кто-то из задних рядов. Староста начал вертеть головой, выискивая взглядом крикуна. Предчувствуя назревающие неприятности, я спрыгнул со спины Оррил на землю и сказал:

– Так, давайте поговорим спокойно!..

Крестьяне так и не договорились, отпускать с нами своих парней или нет, хотя спорили ожесточенно, чуть ли не до драки. Видя такое дело, я сказал, что не тороплю их, пускай подумают по крайней мере до утра. А пока неплохо бы устроиться на ночлег. Обитатели деревни хотя бы перестали нас бояться, завели наших зверей под навес и пригласили нас за стол. Точнее, староста пригласил нас за стол в своем доме – самом просторном из всех жилищ в деревне, где не только мы смогли разместиться за столом, но и несколько крестьян стали у стен, а другие заглядывали в окна. Странная это была трапеза – на виду у всей деревни.

– Вы не подумайте, что я поддерживаю некроманта, – прикладывая руки к груди, говорил староста. – Я ненавижу этих гробокопателей всем сердцем! Но Итон – еще совсем мальчик! Он – мой единственный сын. Если я его потеряю, как мне дальше жить?

– А если он станет живым мертвяком, ты его не потеряешь?! – запальчиво спросил главный оппонент Хвана – высокий худой мужчина в годах, но с огненно-рыжими волосами, такого же цвета бровями, усами и бородой.

– Замолчи, Александер! – прикрикнул на него староста, но Александер огрызнулся:

– Ты мне рот не затыкай! Всю жизнь ты не во что не влазил, всегда был в стороне от всего! И теперь думаешь отсидеться!

– Да, думаю! – с чувством выкрикнул Хван. – Некромант здесь задерживаться не будет, придет и уйдет – можно будет в лесу отсидеться!

– Всю жизнь будешь прятаться?! И нас, как зайцев, по лесам гонять?! – возмутился Александер, и его поддержало еще несколько голосов. – Ты совсем уже всякую совесть потерял, Хван! Ты забыл лицо своего отца! А наши предки здесь удержались не просто так – им много раз приходилось за оружие браться!

Послышалось еще несколько одобрительных голосов. Им возражали. Дискуссия набирала обороты, а мы тем временем спешили быстрее закончить эту странную трапезу на фоне выяснения отношений с крестьянами. Проглотив последнюю ложку похлебки, я встал, поклонился Хвану, поблагодарил его за ужин. А затем сказал:

– Решение принимать вам, но я хочу, чтобы вы поняли – сегодня мы можем победить некроманта, он еще слаб. У него только около пятидесяти зомби, и с ними мы можем справиться. Если мы сегодня проиграем эту битву, завтра у него может оказаться сто, двести, тысяча воинов – и тогда его уже никто не остановит. Лично я считаю, что для любого из нас лучше пасть в этой битве, чем увидеть то, что будет после победы некроманта. Я понимаю ваши чувства к своим детям, но подумайте хорошенько, что будет большим милосердием для них – смерть в бою или жизнь после смерти?

Вокруг воцарилась тишина. Хван отводил от меня взгляд и нервно кусал губы, Александер торжествующе смотрел на него, скрестив руки на груди.

– Завтра утром мы уйдем в Гасенск и скорее всего разместимся там в крепости, – продолжил я. – Если кто-то из вас захочет к нам присоединиться – вы будете знать, где нас найти. А сейчас извините, но нам нужно отдохнуть перед дорогой.

Хван молча кивнул и повел нас во внутреннюю комнату, где для нашего отряда был устроен ночлег. Пол здесь застилали мохнатые звериные шкуры, на которых должны были расположиться мы, мужчины, вчетвером, а для Шебы Хван застелил ложе. Пожелав нам спокойной ночи, староста ушел, и, едва за ним закрылась дверь, спор между крестьянами возобновился. Я вздохнул и улегся на шкуры.

– Во всяком случае, – потягиваясь и закрывая глаза, пробормотал я, – песня мне удалась!

– Да уж! – буркнул Боб.

– А среди магов бытует мнение, что магия бардов – самая беспомощная, да беспомощная, – задумчиво проговорил Джонатан, усаживаясь рядом со мной. – А ведь ни один маг не может сделать того, что сегодня сделал ты, юный бард!

– Правда? – уже погружаясь в сон, спросил я удовлетворенно.

– Правда, – подтвердил Джонатан, – да, правда. Маг может подавить волю человека, может одурманить его и заставить выполнять свои приказы. Но зажечь сердце, да, зажечь, так, чтобы человек сам пожелал помочь, маг не может. Не может, нет, – укладываясь рядом со мной, бормотал Джонатан.