К старосте и Лавочкину с Палванычем подбежал суетливый юнец. На вид ему было от пятнадцати до восемнадцати лет. Моложавое лицо, признаки щетины… Парень как парень. Оборванец. Чуть сутуловатый и невысокий, рыжеволосый, он производил впечатление лиса, норовящего залезть в курятник. Он не мог спокойно стоять на месте. Постоянно переступая с ноги на ногу, меняя положение рук и ведя беспорядочную стрельбу взглядом, Шлюпфриг молча ждал, когда староста соблаговолит продолжить.
– Устрой гостей на ночлег, – велел тот. – И не обижай их, проныра. Я тебя знаю…
– Ладно, ладно, – отмахнулся юнец. – Пойдем.
Шлюпфриг увел россиян к краю лагеря, несколько раз огрызнувшись на шутливые возгласы односельчан, мол, он самый радушный из бездомных.
– Спать будете тут. – Он указал на одеяла, постеленные под матерчатым пологом.
Рядом горел костер.
– Сначала поедим, – сказал прапорщик.
– Но у меня ничего нет… – растерялся Шлюпфриг.
– Зато у меня есть. – Палваныч достал из-за пазухи флейту.
– Ух ты, моя флейта! – вырвалось у Коли.
– Шиш с два твоя, – буркнул прапорщик. – Я ее в дупле нашел.
– А я положил.
– Так это ты меня подставил?!
Палваныч имел в виду досадный инцидент с участием злобного тролля, настоящего хозяина флейты. Разгневанный тролль чуть не убил прапорщика, полагая его вором.
Перед мысленным взором Дубовых возникла уродская рожа тролля, размахивающегося здоровенной дубиной. А ведь случилось-то это буквально день назад!
– Не подставлял я вас! – оскорбился Лавочкин. – Умные люди посоветовали избавиться от опасной вещи, я и спрятал. Откуда мне было знать, что вы по дуплам лазаете? А если и нашли чего, то ведь не ваше же, товарищ прапорщик! Понравился тролль?..
– …подосланный тобой!
– Дудите уже ужин, пожалуйста.
Шлюпфриг жадно слушал перепалку. Глазки юнца бегали особенно быстро, впрочем, надолго останавливаясь на предмете, спровоцировавшем спор.
Палваныч извлек из флейты три совершенно немузыкальных звука, и перед ним возникли три свеженькие тушки жареных цыплят с кружечкой пива, куском хлеба и крыночкой сметаны.