– А я крота нашла, – с умным видом выдала, кивнув на Захарова. – Ну или он меня нашел. Тут как посмотреть.

– Все шутишь, – хмуро выдал прокурор, бегло осматривая меня на предмет ранений.

– А то! Говори, – я пнула Захарова. Он пошатнулся, подавшись телом вперед, и выставил руку, пытаясь предотвратить падение. По дальнейшим звукам стало понятно, что опору он искал простреленной ладонью. – Где Яров?

– Близко, – он расхохотался.

– Чего ржешь, придурок? – спросил прокурор.

– А то, что за мной останется последнее слово, – он поднял запястье, уставившись на часы на руке.

– Чего ты там бормочешь? – прокурор злился, а я внимательно наблюдала за Юрой. Что-то тут не так.

– Эндшпиль, – выдал Захаров прямо в часы. – Попрощайтесь, детки. Думаю, пора бы.

– О чем он? – Аркаша посмотрел на меня в недоумении.

– Эндшпиль… – пробормотала, не ответив прокурору. Конец партии. Меня резко осенило. В здании никого не оставалось. Они хотели подорвать особняк Совета, чтобы отвести внимание от того, что готовилось после. Если бы Захаров не захотел лично меня прикончить, и, если бы Аркаша не забыл бумаги, я оказалась бы погребенной заживо, и никто бы не узнал про крота. Как удобно. – Сколько осталось? – ухватила за ворот Захарова и тряхнула изо всех сил. – Сколько осталось времени?

– На прощальный поцелуй, – зло выдал этот придурок, и здание сотряс одиночный взрыв. Похоже рвануло где-то снаружи. – Я приготовил кое-что веселое, Царева. Вы тут в ловушке, – вновь взрыв за пределами здания.

– Он подорвет все снаружи. Мы сгорим тут заживо, – ошеломленно произнес прокурор, осознав все.

– Нет, ну ты все-таки такой умняша, прокурор, – приободряюще улыбнулась ему, хотя в душе творился хаос. Когда не можешь контролировать ситуацию – это хреново, знаете ли. Новый взрыв сотряс стены. – Минута. Они взрывают заряды с минутной разницей. Эй, кусок дерьма! – обратилась к Захарову. – Разочарую тебя, придурок. Если ты и искупаешь в крови, то лишь в своей. Я хоть и дама великодушная, но лишь из вредности кое-что сделаю.

– Что? – не понял Юра. И тут же взвыл, и завалился на бок из-за простреленного мною колена.

– Это я, пожалуй, заберу, – подхватила его пистолет и подошла к прокурору. – Я не желаю марать о тебя руки, Захаров. Может тебе повезет, и ты выберешь отсюда, пока здание не сгорит, кто знает? Но знай, там тебя будет ждать кое-кто. И я уверена – не с улыбкой на лице. Ты предал не Совет. Не Город. Не кланы. Ты предал того, кто боготворил тебя всю свою жизнь – своего сына. Не жди снаружи теплого приема.

– Иди к черту, ведьма! – прохрипел, сплевывая кровь, Захаров.

– Прощай, Юр, – подхватила за локоть прокурора и рванула из комнаты. Новый взрыв содрогнул стены, в воздухе пахло гарью – часть здания уже горела снаружи. Мы находились на втором этаже и, подбежав к лестнице, увидели, что низ здания уже был объят огнем.

– Хреново, – выдал прокурор.

– И не говори, Аркаша, и не говори, – пробормотала ему в ответ. – Думаю, заряды установлены по кругу. Нужно попытаться успеть до того, как стена огня отрежет нас от всех. О… И конечно не подорваться.

– И как ты можешь шутить?