— Я собирался его показать, но вы привели меня сюда.

— Хорошо. Через минуту покажете, где жил мистер Митч Тернер, — это будущее. Но давайте задержимся в настоящем. Вам разве здесь не нравится?

Мустафа огляделся и пожал плечами:

— Кафе как кафе.

Мне никак не удавалось пробиться внутрь его железного черепа. Но когда-то я был его учителем, и он любил меня с той же свирепостью и слепотой.

— Мустафа, — начал я, — позвольте кое-что сказать: вы великолепно делаете свое дело. Даже в таком маленьком городе, как этот, не так легко следить за человеком и поминутно знать, где он находится. Ваши люди сели мне на хвост с того самого момента, как я прилетел в аэропорт. Но заметил это лишь недавно, когда один из них стал говорить по мобильному телефону. Догадка, оказавшаяся верной.

— И что из того? Моему отцу необходимо знать, что происходит в каждый момент времени. Я упомянул об этом еще в Крунгтепе. Это его сеть, а не моя. Отец учит… — Он умолк, испугавшись, что сказал слишком много.

— Так чему вас учит отец?

— Говорит, что в современном мире никто так не подвержен опасностям, как умеренный мусульманин. Фанатики нас ненавидят, считая еретиками и трусами. На Запале не любят — из-за нашей приверженности морали, там давным-давно утерянной. Многие фаранги, особенно в Америке, обращаются в нашу веру. Мне необходимо защищать отца.

— И вы руководите сетью, которую создал он?

— Да.

— Следовательно, должны знать о Митче Тернере больше всех остальных на земле. По крайней мере о том Митче Тернере, который в течение скольких-то месяцев жил в Сонгай-Колоке.

— Больше восьми месяцев. — Мустафа посмотрел мне в глаза и позволил себе некое подобие ухмылки. — Восемь месяцев и две недели.

— И все это время ваши люди ходили за ним, куда бы он ни направился?

— Мой отец объяснил вам, что мы старались сохранить ему жизнь. Это можно было сделать единственным способом — не сводить с него глаз.

— Он догадывался, что за ним следят?

Мустафа мотнул головой:

— Нет. Тернер был очень глуп. — Мусульманин взглянул на меня в упор и поправился: — Я употребил неверное слово: он был типичным фарангом — заблудшим, сбитым с толку, мечущимся в тысячу сторон, словно его обуревает демоны. Блуждал в собственном сознании и почти не замечал происходящего вокруг. Я мог бы послать за ним десяток людей, построив в шеренгу, — он бы все равно ничего не заподозрил. Фаранг до мозга костей, этот человек считал, будто шпионит он один. Американец деградировал в течение месяца. Время от времени к нему из Бангкока наезжала шлюха. Он употреблял наркотики. Шел по дурной дорожке, а решил, что находится на пути к Богу. В этот период Тернер как-то пришел повидаться с моим отцом. Это был всего лишь психоз. Почему белые вообразили, что Богу угодны ненормальные? Аллах любит железных мужчин.

— Шлюха? Вы знаете, кто она такая?

— Нет. Она ни разу не задерживалась настолько, чтобы нам удалось выяснить.