— Наставленники СоМерПеха прислали, — пренебрежительно скривив губы, фыркнул он. — Учить тебя, дитя неразумное.

— Учить? Здорово, — я попыталась улыбнуться, но, боюсь, мою гримасу можно было назвать улыбкой лишь с большим допущением. — Чему?

— Оборотень я. И обучать буду оборотничеству. Как ты и хотела.

— Хотела. Я вроде бы двойной оборотень, но как превращаться и возвращать себе начальное состояние, не знаю.

— Лады, поживу тут, огляжусь, потом посмотрим. Мне бы сейчас поесть чего посущественней, да поспать. Потом будем разбираться.

— Суп? Жаркое?

— Баловство это все. Кусок мяса побольше с красным соком. И каких-нибудь свежих ягод.

— Какие свежие ягоды в мае? — фыркнула я, выходя в буфетную.

Кусок мяса с кровью нашелся, примерно на килограмм, может, чуть больше. Он действительно был чуть запечен, а запах от него шел такой, что у меня во рту образовалась слюна, которую пришлось срочно сглотнуть. С ума сойти, ведь я только поужинала! Нашлись и неизвестные мне замороженные ягоды — что-то среднее между черникой и вишней. Попробовала одну — кислятина, даже зубы свело.

Так, скривившись, я и вернулась в атриум. Гостю понравилось угощение, приготовленное домовиком. Нож ему не понадобился — ел жадно, держа мясо в руке и отрывая зубами куски. Совсем не эстетично, что и говорить.

— Как тебя звать, учитель? — спросила я, когда он перешел к ягодам.

— Кто как. Тебе будет ближе… Бандерлог.

— Ты превращаешься в обезьяну? — удивилась я, вспомнив Киплинга.

— Увидишь потом.

Бандерлог допил из крынки молоко и поднялся:

— Показывай, где поселишь меня. Могу и в твоей спаленке, но в другой раз, сегодня хочу выспаться. Путь был дальний через три Рубежа…

От его слов меня передернуло. Но я ведь ликтор. Надеюсь, с такой бедой справлюсь. Так что я поднялась и вышла из Дома. Хижина, где жил Джеса, уже немного преобразилась: ступени стали шире, окна меньше. Внутрь я заходить не стала. Пусть сам разбирается.