Промчавшиеся на небосклоне Франции яркими кометами, эти двое изменят её до неузнаваемости, заставив восхищаться собой и своими делами весь мир…
Не скрою, писать о Бальзаке – значит, взять на себя не просто ответственность, но нечто большее: Бальзак необъятен. И это следует понимать. Понимая же, отдавать себе отчёт в том, что, во-первых, необъятное не объять; а во-вторых (и это – следствие первого), описывая столь масштабную личность, можно рассказать лишь малую толику того огромного, загадочного и незаурядного, что связано с великим французским романистом.
Хотя в наши дни Бальзак – даже уже не человек. Он – некая литературная Вселенная, впитавшая в себя не только девятнадцатый век, но и все человеческие страсти. Бальзаковский мир настолько глубок и безграничен, что даже вездесущие критики его творчества, как бы ни старались, постоянно буксуют, раз за разом выставляя себя невидимыми карликами, снующими вокруг гигантской планеты. Подчеркну –
Но и здесь, если сравнивать с Данте, Бальзак намного шире, глубже и, конечно же, реалистичнее. Планета по имени «Человеческая комедия» вместила в себя более сотни таинственных миров и континентов – романов, повестей, этюдов, набросков и неоконченных работ. Примечательно, что всё это густо заселено яркими, запоминающимися персонажами, коих на страницах плодовитого писателя почти три тысячи! Многие из этих персонажей (скажем, Гобсек или Растиньяк) стали нарицательными образами на все времена. Удивительно, но «Человеческая комедия» тоже
Надеюсь, теперь читателю понятно, с какой осторожностью автору этих строк пришлось буквально
Для начала пришлось, конечно же, перечитать почти всего г-на де Бальзака («почти» – не случайное наречие: на русский переведены далеко не все произведения этого романиста). Далее понадобилось внимательно изучить тяжеловесную «Историю Консульства и Империи» Луи Адольфа Тьера, а также пройтись по страницам многотомных «Записок герцогини д’Абрантес». И это – не считая больших и малых мемуаров современников нашего героя. Для чего, спросите? Да всё для того же: чтобы понять не только мир героев Бальзака, но и его самого; главное же – эпоху, породившую
Считаю свои долгом напомнить читателю, что поистине неоценимый вклад в исследование биографии Оноре де Бальзака внесли многие литературные классики – такие как Стефан Цвейг, Андре Моруа, Анри Труайя; нельзя не отметить и фундаментальные работы на эту тему Пьера Сиприо, Грэма Робба и Франсуа Тайяндье, выдержки из которых часто цитируются на страницах данной книги. И в знак благодарности мне остаётся лишь снять перед «классиками» шляпу…
Большим подстпорьем и истинным кладезем бесценной информации для автора явился отечественный сборник «Бальзак в воспоминаниях современников» (под ред. И. Лилеевой; М.: Художественная литература, 1986). Огромную работу составителей указанной книги невозможно переоценить.
Мы привыкли ощущать (видеть, слышать, осязать) лишь подвластные этим ощущениям реалии, совсем не задумываясь, что не всё ощущаемое есть существующий мир. И совсем особый мир –
Нам с тобой, уважаемый читатель, предстоит пройти нелёгкий, но интересный путь по следам великого французского романиста – человека необычного и противоречивого. Кто-то называл его счастливчиком, кто-то – баловнем судьбы, а другие – его же словами: «невольником пера и чернил».
Таков Бальзак на первый взгляд. Но только на первый. Изобразить писателя несколькими мазками ещё не удавалось никому – слишком уж противоречивой была его деятельная натура. А для того, чтобы «прочувствовать» дух бальзаковского времени и ощутить его мнимое присутствие, мы иногда будем внимательно приглядываться к обстановке и времени великого романиста. Но, как говорится, чтобы что-то сделать – нужно начать…
Рассказ о знаменитости обычно принято начинать с его рождения в каком-нибудь захолустном уголке, описывая родословную знаменитости чуть ли не до седьмого колена. И зачастую повествование превращается в этакое грустное чтиво про отца-тирана главного героя и его многострадальную мать, с трудом вырастившую «любимое дитя». Однако в случае с Бальзаком всё было как раз наоборот: он имел хорошего отца и мать, «отравившую» ребёнку детство.
Бернар-Франсуа, отец Оноре, к моменту рождения сына трудился на довольно «сытной» должности поставщика провианта для французской армии в провинциальном Туре.
Вообще, этот человек заслуживает того, чтобы о нём было рассказано подробнее.
Бернар-Франсуа Бальса, старший из одиннадцати детей в семье, сделал себя сам. Всё началось с того, что отличавшийся с самого рождения некоторой природной леностью, малый сей достаток компенсировал другим отличительным свойством – чрезвычайной сметливостью. Поэтому быстро усвоил один из уроков жизни: для того чтобы вырваться из путины деревенской глуши, нужно как минимум хорошо владеть грамотой и не ловить ртом мух. А так как ловить мух этот парень явно не любил, то пошёл к местному приходскому священнику и попросил научить его азам грамоты. Поняв в скором времени что к чему и освоив аз, буки и веди, Бернар-Франсуа устроился клерком в конторе стряпчего.
Так потихоньку к тридцати годам отец нашего героя, поработав какое-то время в банкирском доме Думерга, благодаря умению держать нос по ветру пробрался сначала в контору государственного обвинителя, а затем и в секретариат Королевского совета, помогая составлять отчёты докладчику Жозефу д’Альберу. Невероятная карьера для крестьянского сына из провинции! Тем не менее и там,
Правда, вместе с должностями следовало менять и имидж. Для начала – избавиться от простяцкой, как ему казалось, фамилии «Бальса», сделав её более благозвучной – например, «Бальзак» (не забыв добавить к ней аристократическую «де»). Последнее было сделано для того, чтобы указать на своё (довольно сомнительное) родство со старинным дворянским родом. Тогда же Бернар-Франсуа де Бальзак шагнул ещё выше на одну ступеньку: он стал
Когда же маховик террора добрался до самих террористов, Бернар-Франсуа, рискуя собственной жизнью, сумел спасти от гильотины нескольких своих бывших покровителей. Правда, для него самого это едва не обернулось угодить в объятия «госпожи Гильотины». После того как тучи над головой бывшего секретаря Королевского совета сгустились до лиловых сумерек, спас несчастного… Дантон. «Он – свой!» – гаркнул громовым голосом «рупор революции», добившись отправки соратника на север страны для организации продовольственных поставок, в коих так нуждалась республиканская армия.