Первой заговорила Лариса Яковлевна, поймав взгляд Бестии:

— День прошел более чем плодотворно. Мы с твоим сыном отнесли тело Мстислава в криокамеру, само собой, по потайным коридорам и вырубив все камеры, так что свидетелей этого действа нет. Потом прогнали княжну Палей через Вострецова под крайне жесткую клятву Силой… Так, туплю: Баламут, Вострецов — Гранд-разумник, давно и по-настоящему верно служащий роду Долгоруких. Его стараниями фаворитка поверила в то, что покойного Императора подняли под утро сообщением о гибели Рины, что он, выслушав собеседника, сначала схватился за сердце и активировал медблок комма, а затем разозлился на себя самого заявил, что страшно виноват перед семьей, потребовал у Валентины больше никогда не путаться у него под ногами и выставил из спальни.

— Миленько… — довольно кивнула Бестия, и ее подруга переключилась на следующую тему:

— Даш, целители, пытавшиеся тебя залечить до смерти, арестованы, допрошены и казнены. Шестеро из девяти особо доверенных лиц Мстислава, занимавшихся организацией остальных покушений и прямо или косвенно замешанных в убийстве Ярины, отправились к предкам по той же схеме. А трое оставшихся попали в авиакатастрофу. Ибо были выходцами из слишком влиятельных родов, а прощать кого бы то ни было Владислав не собирался.

— Приятно слышать!

— Далее, начальник Девятого Управления получил боевую задачу и карт-бланш, так что об этом вопросе можно забыть как минимум дня на три-четыре…

— Принято. А что со сторожками?

Лариса пожала плечами:

— Убрали, конечно! Мы с Баламутом чисты, как дистиллированная вода, наши банковские счета разблокированы, а наблюдение с моей квартиры и дома в Дагомысе снято. Соответственно, Рату маскировка не нужна, а мне пока пригодится: я весь день натыкалась на знакомых, а тратить время на ерунду не хочется. Кстати, краем глаза видела сестер Нелюбиных и, честно говоря, не знаю, куда деваться — они серые от горя, по слухам, неделями не покидают своих покоев и почти не говорят.

— Слава решил, когда официально уйдет из жизни «безутешный отец»? — хмуро спросила Дарья.

— Да. В ночь с десятого на одиннадцатое. После того, как сдохнут его последние шавки.

— Значит, привезешь к нам девчонок двенадцатого. Во второй половине дня. С ночевкой. Убедительный предлог придумаешь сама.

— Сделаю.

— Что с моей легендой?

— Будет готова послезавтра утром. Само собой, под нынешнее лицо. А окончательную корректировку проведу после того, как над тобой поработает Степановна.

Бестия прищурилась:

— Останусь все той же Завадской?

— Ага. Но мастером шестой ступени со сродством к Огню и Жизни.

— Отлично. А как там Слава? Держится?

Язва поморщилась: