— Мне нужно отвести вас на допрос. Пожалуйста.

Фыркаю, но киваю, придерживаясь первоначального решения не трогать непричастных.

— Я должен надеть наручники. Пожалуйста, — теперь в конце мужчина обязательно прибавляет просительное слово.

Всем видом демонстрирую раздражение, но благосклонно вытягиваю запястья. Холодные кольца смыкаются, неприятно придавливая кожу. Выводит из комнаты, и мы петляем по зданию, пока, наконец, не останавливаемся возле двери, по которой он коротко стучит. Никто не реагирует, зато я слышу знакомые голоса.

— Ты обещал, что не будет пыток! — возмущается Крис.

— А как, по-твоему, достать информацию? — парирует Аверилл. — Либо ты плохо знаешь сестру, либо преувеличиваешь свою значимость в ее глазах после того, что сделал.

— Она послушает меня! — настаивает Крис.

И я не выдерживаю. Начинаю орать прямо в коридоре, со всей силы пиная дверь перед собой.

— Черта с два, Крис! Иди в задницу, понял?! Попадешься на глаза, и, клянусь, выгрызу тебе трахею зубами!

Дверь, скрипнув, отворяется, и мужчина заводит внутрь. Все ещё продолжаю брыкаться, пока несколько пар рук не усаживают в кресло, пристегнув ремнями. Как дикий волчонок, рычу и шиплю, будто это поможет устрашить пленителей. Чёрный мешок снимают, и передо мной предстает дубовый стол с зелёной лампой, за которым восседает Аверилл Беннет. По правую руку стоит Крис. Заметив брата, прихожу в ярость и извиваюсь так, словно по креслу пустили электричество.

— И как ты предлагаешь с ней разговаривать, Кристофер? — Беннет слегка разворачивается в его сторону.

— Дай мне хотя бы попробовать.

Тот неохотно кивает, но улыбается, понимая, что ничего не выйдет. Крис подходит и опускается на корточки, становясь ниже меня на голову. Осторожно кладет руку на колено.

Тут же кричу, обливая всеми известными проклятиями и ругательствами.

— Ты можешь выслушать?!

— Нет! Не смей трогать!

— Если не успокоишься, тебя будут пытать! — с чувством восклицает Крис.

Заливаюсь хохотом.

— Ты серьезно, придурок? Думаешь, меня пытки волнуют?! Ты убил единственного родного человека, что у меня был, и хочешь напугать грёбаной пыткой?!

— А что насчёт меня, Рокси? — поднимает бровь. — Я не твой родной человек?