Люди молча заводят в новую комнату с ворсистым ковром и захлопывают дверь, оставляя одну. Топчусь на месте и прислушиваюсь, чтобы разобраться, где нахожусь. Тут в грудь прилетают какие-то тряпки. Потом с рук снимают верёвку, но мешок оставляют.

— Одевайся, — говорит мужской незнакомый голос.

Предпочитаю не сопротивляться. В голове, конечно, мелькает мысль напасть и убить, но потом то немногочисленное, что осталось во мне от человека, перевешивает. Вряд ли, если прикончу обычного рабочего, кто-то сильно всполошится, а вот проблем заработаю. Волнует ли меня это? Хрен знает.

Нащупываю тряпки и, разобрав, где что, натягиваю на себя. Мужчина не торопит, спокойно ожидая, когда буду готова.

— Это обувь, — чувствую ветерок, когда наклоняется.

— Не страшно? — вопрос звучит сухо.

— Страшно?

— Стоять передо мной один на один.

— А с чего ты взяла, что я здесь один? — изумляется.

— Потому что, лишившись зрения, обостряется слух, а у меня он без того отменный. Здесь никого нет.

Он сдержанно смеётся, пока обуваюсь.

— Если в комнате я один, это не значит, что за тобой не наблюдают. Прямо сейчас из отверстия в стене тебе в голову целится снайпер.

— Врунишка. — Если бы снял мешок, то видел, как хищно улыбаюсь, пожалев о решении не нападать. — Не хорошо заигрывать с Гарпией.

Человек сбивчиво задышал, отступая назад. Иду на звук, преследуя жертву.

— От тебя буквально разит паникой, — нежно растягиваю слова. — Знаешь, в чем проблема, милый? Абсолютно плевать, застрелят меня сейчас или попозже, а вот тебя должно напрягать, что меня не заботит продолжительность собственной жизни. — Слышу, как мужчина что-то задевает, роняя на пол. — Если убью тебя, что мне за это будет?

— Пожалуйста… — слышу в голосе мольбу.

— Ответь честно.

Молчит пару секунд, потом выдыхает.

— Ничего.

— Тут-то и оно, — отступаю, позволяя человеку расслабиться. — Так что, давай без вранья. Я сыта им по горло.